Уловка-22

— Я точно такого же мнения, — горячо откликнулся полковник Кэткарт и вытер лоб носовым платком. — Но как понимать ваши слова, сэр, в свете недавнего распоряжения генерала Пеккема по вопросу о надлежащем виде военнослужащих, находящихся в зоне боевых действий?

— Пеккем? — Лицо генерала Дридла помрачнело.

— Да‑да, сэр, — подобострастно поддакнул полковник Кэткарт. — Генерал Пеккем даже рекомендовал нам посылать наших людей в бой в полной парадной форме, чтобы, если их собьют, они могли произвести хорошее впечатление на врага.

— Пеккем? — в недоумении переспросил генерал Дридл.

— Какое, черт возьми, отношение имеет к этому Пеккем?

Подполковник Корн снова больно толкнул полковника Кэткарта локтем в спину.

— Абсолютно никакого, сэр! — лихо отрапортовал полковник Кэткарт, морщась от боли и яростно потирая место, куда его ткнул подполковник Корн. — Именно поэтому я и решил не обращать никакого внимания на это распоряжение, пока мне не представится случай обсудить его с вами. Должны ли мы полностью игнорировать это распоряжение, сэр?

Генерал полностью проигнорировал полковника Кэткарта, отвернувшись от него с презрительной усмешкой, и вручил Йоссариану орден в коробочке.

— Приведите сюда из машины мою девчонку, — приказал он полковнику Модэсу кислым тоном и не двинулся с места, пока сестра не присоединилась к нему.

— Немедленно передайте в штаб, чтобы уничтожили только что изданный мною приказ, обязывающий летный состав быть при галстуках во время выполнения боевых заданий, — торопливо зашептал сквозь зубы полковник Кэткарт подполковнику Корну.

— Я же советовал вам не делать этого, — усмехнулся подполковник Корн. — Но вы меня не послушали.

— Тсс, — остановил его полковник Кэткарт. — Черт побери. Корн, что вы наделали с моей спиной?

Подполковник Корн снова усмехнулся. Медсестра всегда сопровождала генерала Дридла, куда бы он ни пошел. Даже перед вылетом на Авиньон, глупо улыбаясь, она стояла в инструкторской у трибуны рядом с генералом Дридлом. Одетая в розово‑зеленую форму, она была ярка и свежа, как цветочная клумба. Йоссариан взглянул на нее и влюбился до беспамятства. В душе у него все оборвалось, он сидел опустошенный и онемевший. Слушая, как майор Дэнби монотонно и назидательно гудит, расписывая плотный концентрированный зенитный огонь, который ждет их у Авиньона, Йоссариан во все глаза глядел на ее полные красивые губы, на ее щеки с ямочками и вдруг застонал от глубокого отчаяния при мысли о том, что он может никогда больше не увидеть эту очаровательную женщину, с которой он даже не перекинулся словом и которую он сейчас любил так страстно. Он смотрел на нее, и все в нем вибрировало — так она была красива. Он благословлял землю, на которой она стояла. Он облизнул кончиком языка пересохшие губы и снова застонал от горя — на сей раз достаточно громко, чтобы привлечь к себе удивленные взгляды летчиков, сидевших на грубых деревянных скамьях в своих шоколадно‑коричневых комбинезонах, перетянутых белыми парашютными ремнями. Встревоженный Нейтли резко повернулся к нему.

— Что такое? — прошептал он. — Что случилось?

Но Йоссариан его не слышал. Жалость к самому себе, словно токами, пронизывала душу. В конце концов, медсестра генерала Дридла была не более чем румяная пышечка, но сердце его до самых краев переполняло любовное чувство. Он ненасытно вбирал ее взором — всю, от макушки до накрашенных ногтей на ногах. Ах, как ему не хотелось терять ее!

— Оооооооооооооооооооооо! — снова застонал он, и от его крика по рядам прошел гул. Волна замешательства и неловкости докатилась до стоявших на помосте офицеров и накрыла их с головой. Даже майор Дэнби, начавший было сверять часы, на мгновение чуть было не сбился со счета, и ему едва не пришлось начата отсчет заново. Нейтли проследил пронзительный взгляд Йоссариана, устремленный через весь длинный каркасно‑панельный зал, пока не уперся глазами в медсестру генерала Дридла. Догадавшись, что мучает Йоссариана, Нейтли побледнел от волнения.

— Прекрати, — предостерег Нейтли свирепым шепотом.

— Ооооооооооооооооооооо! — застонал Йоссариан уже в четвертый раз и на сей раз так громко и отчетливо, что услышали все.

— Ты с ума сошел! — яростно зашептал Нейтли. — Влипнешь в неприятность.

— Ооооооооооооооооооооо! — поддержал Йоссариана Данбэр из противоположного угла.

Нейтли узнал голос Данбэра. Поняв, что дело принимает катастрофический оборот, Нейтли отвернулся и еле слышно простонал:

— Оо!

— Ооооооооооооооооооо! — тут же откликнулся Данбэр.

— Ооооооооооооооооооо! — в отчаянии застонал Нейтли еще громче, поняв, что у него только что вырвался стон.

— Оооооооооооооооооооо! — снова откликнулся Данбэр.

— Ооооооооооооооооооо! — включился чей‑то совершенно незнакомый голос из другого конца зала. У Нейтли волосы стали дыбом.