Уловка-22

Йоссариана тоже волновали опухоль Юинга и меланома. Словом, несчетные беды лезли из всех щелей. Когда он размышлял над тем, какое множество болезней и трагических происшествий подстерегает его на каждом шагу, он просто поражался, как это он ухитрился до сих пор сохранить отличное здоровье. Это было какое‑то чудо. Каждый день его жизни был рискованной и опаснейшей схваткой со смертью. И целых двадцать восемь лет ему удавалось ежедневно выходить победителем из этих схваток.

18. Солдат, у которого двоилось в глазах

Своим крепким здоровьем Йоссариан был обязан физкультуре и спорту, свежему воздуху и благотворному влиянию коллектива. Однако в один прекрасный день, когда инструктор по физической подготовке на базе в Лоури Филд приказал всем выходить на зарядку, рядовой Йоссариан поспешил в амбулаторию и пожаловался на боли в боку.

— Мотай отсюда, — сказал дежурный врач, который в это время ломал себе голову над кроссвордом.

— Мы не имеем права говорить ему: «Мотай отсюда», — сказал капрал. — Относительно желудочных больных поступило новое распоряжение. Мы обязаны держать их под наблюдением в течение пяти дней, потому что многие из них умирают, после того как мы их выставляем за дверь.

— Ну ладно, — проворчал врач. — Подержите его под наблюдением пять дней, а потом пусть мотает отсюда.

У Йоссариана отобрали одежду и поместили его в палату, где он был вполне счастлив, поскольку поблизости никто не храпел. Наутро в палату влетел молоденький англичанин — подающий большие надежды ординатор — и осведомился у Йоссариана насчет его печени.

— По‑моему, у меня что‑то не в порядке с аппендиксом, — сказал ему Йоссариан.

— Да, с аппендиксом у вас неважно, — с апломбом заявил англичанин. — Если ваш аппендикс не в порядке, мы вас оперируем. Оглянуться не успеете, как вернетесь в часть. А вот приди вы к нам с жалобой на печень, вы могли бы целый год водить нас за нос. Видите ли, печень для нас — темный лес. На сегодняшний день мы знаем твердо только то, что печень существует. Мы имеем более или менее ясное представление о том, как функционирует здоровая печень, но все остальное для нас, откровенно говоря, — туман. В конце концов, что такое печень? Возьмем, к примеру, моего отца. Он умер от рака печени, хотя ни разу в жизни не болел, пока его не свалил рак. Человек понятия не имел, что такое боль. Правда, меня все это мало трогало, поскольку я отца терпеть не мог. Но мать обожал. Вы знаете, так бывает…

— А чем здесь занимается офицер английской медицинской службы? — захотелось узнать Йоссариану. Офицер засмеялся:

— Расскажу, когда увидимся завтра утром. И снимите вы этот дурацкий пузырь со льдом, пока не умерли от воспаления легких.

Больше Йоссариан англичанина не видел. Самой приятной особенностью госпитальных врачей было то, что Йоссариан никогда не видел их дважды. Они приходили, уходили и исчезали навсегда. На следующий день вместо английского ординатора в палату пожаловала группа незнакомых Йоссариану врачей. Они принялись расспрашивать Йоссариана об аппендиксе.

— Аппендикс как аппендикс, — сообщил им Йоссариан. — Вчера доктор сказал, что все дело в печени.

— Может быть, и в самом деле это печень, — заметил седовласый врач, начальник отделения. — Что говорит анализ крови?

— Анализа крови еще не делали.

— Сделать немедленно. Мы не можем рисковать с подобными пациентами. Нужно застраховаться на случай, если он умрет. — Начальник отделения сделал пометку в записной книжке и обратился к Йоссариану: — Пока что положите на живот пузырь со льдом. Это очень важно.

— У меня нет пузыря.

— Так достаньте. Здесь где‑то должен быть пузырь со льдом. Если боль станет невыносимой, дайте нам знать.

На десятый день появилась новая группа врачей и принесла Йоссариану скверную новость: он абсолютно здоров и должен немедленно убираться из госпиталя. В самую последнюю секунду его спас пациент, лежавший напротив через проход: у этого человека вдруг начало все в глазах двоиться. Ни с того ни с сего он сел в постели и заорал:

— У меня все в глазах двоится!

Медсестра взвизгнула и упала в обморок. Со всех сторон сбежались врачи со шприцами, рефлекторами, трубками, резиновыми молоточками и сверкающими скальпелями. Более громоздкий инструментарий вкатили на тележке. Поскольку на всех врачей не хватало пациентов, специалисты выстроились в очередь, толкая друг друга, препираясь и покрикивая, чтобы передние поторапливались, — ведь и другие тоже хотят отличиться. Вскоре лобастый полковник в очках с роговой оправой установил диагноз.

— Менингит, — с пафосом провозгласил он. — Хотя… особых оснований для такого диагноза нет.

— Тогда почему же менингит? — спросил майор, сдержанно хихикнув. — А почему, скажем, не острый нефрит?