Ультиматум Борна

– Я его и знаю, и не знаю, – тихо ответил Борн, и в этот момент давно забытые образы начали заполнять его внутренний экран. Взрывы, белые ослепительные огни и смутные силуэты людей, бегущих в джунглях... Какой-то азиат, которого решетили пули: он кричит, а автоматные очереди прибивают его к стволу огромного дерева. Потом видения стали раздуваться, как мыльные пузыри, и вдруг лопнули и исчезли... А он оказался в бараке и увидел там сидящих за длинным столом солдат и нервно поерзывающего на деревянном стуле мужчину. Джейсон внезапно узнал этого мужчину – это был он сам, но гораздо моложе, и звали его тогда Дельта-один... Перед ним расхаживал, как зверь в клетке, какой-то человек в форме и жестко отчитывал его... Борн сглотнул, посмотрел на экран телевизора и понял, что перед ним – постаревший вариант того сердитого человека... – Он был в здании суда в базовом лагере к северу от Сайгона, – прошептал он.

– Это Огилви, – потерянно сказал Конклин. – Брайс Огилви... Боже мой, между ними действительно существует связь. «Медуза» вышла на Шакала.

Глава 36

– Это был суд, верно, Алекс? – нерешительно спросил Борн. – Военный трибунал.

– Да, так, – подтвердил Конклин. – Но обвиняли не тебя.

– Не меня?

– Нет. Наоборот, это ты выдвинул обвинения... Редчайший случай для человека из твоего батальона. Кое-кто хотел остановить тебя, но не смог... Мы обсудим это попозже.

– Я хочу обсудить это прямо теперь, – твердо заявил Джейсон. – На экране этот человек стоит рядом с Шакалом. Я хочу знать, кто он такой и почему он оказался в Москве, вместе с Шакалом.

– Позже...

– Нет, сейчас. Твой друг Крупкин помогает нам, а это означает, что он помогает Мари и мне; я благодарен ему за помощь. «Полковник» также на нашей стороне, иначе мы бы не увидели того, что сейчас перед нами... Я должен вспомнить, что произошло между этим человеком и мной, а все инструкции Лэнгли о правилах секретности могут идти к черту. – Борн внезапно обратился к русским: – Вы должны знать, что какой-то период моей жизни я помню не полностью. Вот и все, что я хотел сообщить вам. Я слушаю тебя, Алекс.

– Я с трудом могу вспомнить события прошедшей ночи, – пробормотал «полковник».

– Расскажи ему то, что он хочет услышать, Алексей. Нас это больше не интересует. Сайгонская глава закрыта, так же как и кабульская.

– Хорошо. – Конклин опустился в кресло и помассировал правую лодыжку; он пытался говорить без волнения в голосе, но это ему не всегда удавалось. – В декабре 1970 года во время разведывательно-диверсионного рейда был убит один из твоих людей – это назвали несчастным случаем в результате попадания под «огонь своих». Ты знал, что на самом деле он был приговорен к смерти и убит несколькими мерзавцами из штаба: они имели на него зуб. Этот парень был камбоджийцем, далеко не святым, но он знал все контрабандные тропы, поэтому и был тебе нужен.

– Вижу какие-то фрагменты. Вижу, но не могу вспомнить.

– Факты теперь не так важны, они похоронены вместе с еще несколькими тысячами сомнительных случаев. По всей видимости, кто-то Золотом треугольнике засыпался на переправе большой партии наркотиков. Виновным посчитали твоего разведчика, поэтому несколько шишек в Сайгоне решили, что на его примере всем остальным нужно преподать урок. Они прилетели на твою территорию, спрятались в джунглях и ликвидировали его, сымитировав нападение передового отряда вьетконговцев. Но ты заметил их маневры, так как находился на возвышенности, и взъерепенился. Ты проследил их до вертолета и поставил перед выбором: либо они садятся в вертолет и ты берешь его штурмом, не оставляя никого в живых, либо они возвращаются вместе с тобой в базовый лагерь. Они предпочли второй вариант, а ты выдвинул против них обвинение и заставил полевое командование начать расследование. Вот тогда-то Ледяной Огилви отправился из Сайгона выручать своих парней.

– А потом что-то случилось, верно? Что-то сумасшедшее – все было вывернуто наизнанку... и извращено.

– Именно так. Брайс заставил тебя дать свидетельские показания и выставил маньяком, патологическим лжецом и убийцей, которого – если бы не война, – держали бы в тюрьме строгого режима. Он потребовал, чтобы ты раскрыл свое настоящее имя, а этого ты сделать не мог, поскольку тогда была бы уничтожена твоя семья. Он попытался опутать тебя словесной паутиной, а когда ему не удалось, пригрозил военному трибуналу, что весь мир узнает об этом батальоне ублюдков... А этого они также не могли допустить... Короче говоря, бандитов Огилви отпустили из-за отсутствия доказательств, а тебя после суда пришлось закрыть в бараке и удерживать там силой до тех пор, пока Огилви не улетел в Сайгон.

– Его звали Куан Су, – словно во сне протянул Борн, покачивая головой, словно пытаясь стряхнуть с себя охвативший его кошмар. – Он был еще совсем мальчик, лет шестнадцати – семнадцати. Полученные за наркотики деньги он отсылал домой, на пропитание семье. Другого способа не было... о дьявол! Что бы сделал любой из нас, если бы наши близкие голодали?!