Ультиматум Борна

– Я – монсеньер из Парижа, – начал убийца в облачении священника. – Я потратил несколько лет, чтобы найти вас с помощью моих друзей в Москве и за ее пределами. Я посылал всем вам большие суммы денег и просил только об одном: ждать меня и, когда я приду, доказать мне свою верность... Я чувствую, что вы хотите меня о многом спросить. Поэтому я кое-что объясню вам... Много лет назад я был среди тех немногих, кого выбрали для обучения в «Новгороде». – Со стороны восьмерки последовала сдержанная, но весьма заметная реакция: легенда о «Новгороде» давно стала реальностью. Все знали, что «Новгород» – это центр для подготовки наиболее одаренных товарищей, но никто по-настоящему не понимал, что он из себя представляет, поскольку о нем осмеливались говорить только в кулуарах. Кивком Карлос подтвердил важность своего откровения и продолжил: – Годы, которые прошли с той поры, я провел за рубежом и всеми силами способствовал укреплению престижа великой советской революции. Я был своего рода подпольным комиссаром, решающим разные задачи. Это требовало многочисленных поездок в Москву и проведения интенсивных исследований в тех ведомствах, где каждый из вас занимает ответственный пост. – Шакал вновь сделал паузу, а потом вдруг резко сказал: – Ответственный пост, но без властных полномочий, которые должны быть в ваших руках. Ваши способности недооцениваются и недостаточно высоко оплачиваются, потому что руководят вами дубы.

Реакция маленькой аудитории на эти слова была более оживленной и менее напряженной.

– По сравнению с подобными областями деятельности в правительствах наших противников, – продолжал Шакал, – мы здесь, в Москве, отстали, а должны опережать их... Отстаем мы потому, что ваши способности подавляются бюрократами, которые заботятся в основном о сохранении своих привилегий, а не о деле.

Три женщины в ответ на это заявление хоть и не громко, но зааплодировали.

– Именно поэтому я и мои помощники выбрали вас. Именно поэтому я посылал вам деньги – вы могли их использовать по собственному усмотрению, – суммы которых составляли примерную стоимость привилегий ваших начальников. Почему у вас нет привилегий и вы не можете пользоваться ими, как они?

Среди собравшихся прокатился гул, среди которого можно было разобрать: «А почему бы нет!» и «Он прав», – теперь присутствующие смотрели друг на друга не отводя глаз и согласно кивали. Шакал перечислил восемь базовых министерств, о которых шла речь, и всякий раз, когда он называл очередное, встречал ответную реакцию.

– Министерства транспорта, информации, финансов, внешней торговли, юстиции, военного снабжения, комитет по науке и технике... наконец, секретариат президиума... Вот области вашей деятельности, но вы лишены права принятия окончательных решений. Больше такое положение терпеть нельзя – должны произойти перемены!

Слушатели, все как один, вскочили со своих мест: теперь они не были незнакомцами, наоборот, их объединила общая цель. Внезапно один сверхосторожный чиновник, тот, который закрывал дверь, решился спросить:

– Чувствуется, что вы в курсе нашего нынешнего положения, товарищ... Но как можно его изменить?

– Я знаю как, – объявил Карлос, театральным жестом указывая на папки, разложенные на столе. Собравшиеся медленно начали рассаживаться, переглядываясь между собой, но избегая смотреть на папки. – На этом столе лежат конфиденциальные досье на ваших начальников. Они содержат информацию такой разрушительной силы... Это гарантия для продвижения по службе каждого из вас. Эти досье словно кинжалы, приставленные к глоткам министров... Стоит обнародовать их, и им – позорный конец.

– Позвольте мне высказаться, – раздался голос женщины средних лет в опрятном, но неброском голубом костюме. Ее белокурые с проседью волосы были стянуты в пучок, к которому она машинально притронулась, прежде чем заговорить. – Я ежедневно рассматриваю личные дела... и часто обнаруживаю ошибки... Вы уверены, что их нет в ваших досье? Поймите, если в них окажется ложная информация, у нас могут быть неприятности... Разве я не права?

– Вы ставите под сомнение их истинность, и это оскорбление, мадам, – холодно ответил Шакал. – Я – монсеньер из Парижа.

Я правильно описал ситуацию каждого из вас и точно охарактеризовал неполноценность вашего начальства. С риском для себя и моих помощников я тайно пересылал вам деньги, пытаясь облегчить вам жизнь...

– Что касается меня, – не дал ему договорить худой очкарик в коричневом костюме, – то я просто люблю деньги... Те, что я получал, я вносил в кассу взаимопомощи и теперь ожидаю получить с них доход. Какая здесь связь? Я работаю в министерстве финансов и не хочу нести ответственность за соучастие в этом деле...

– Что бы ни значили твои слова, бухгалтер, но с тобой все ясно... Так же, как с твоим парализованным министром, – перебил его тучный мужчина в черном костюме, пиджак которого едва сходился на животе. – Кроме того, сомневаюсь, что ты способен определить, где можно получить доход... Я военный снабженец, а вы постоянно срезаете нам фонды!