Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности

Военной технике суждено было сыграть едва ли не решающую роль в драме, предопределившей раздел и "перекройку" политической карты Европы. И тем не менее военные эксперты и полководцы — и даже обычно метко стрелявшие по мишеням будущего писатели-фантасты — демонстрировали "непонимание свойств нового оружия, не в том смысле, как стрелять (это хорошо знали), а гораздо в более широком плане". Дело в том, "что увеличение поражающей силы оружия в XX веке приобретало все больший военный, социальный, политический, психологический эффект. В нем нельзя было теперь видеть только средство убийства. Повышая свою силу и размножаясь, оно стало само по себе приводить к удивительным результатам, стало причиной социальных противодействий войнам, самому себе. Несмотря на свой гигантский рост, оно… ограничивалось в решающем — в своих политических возможностях"^[29].

Понимание этого, как мы знаем, пришло только в нашем столетии.

Что касается писателей-фантастов, то у них, как это ни странно, военная техника долгое время едва поспевала за реальным прогрессом в этой области.

Одним из первых произведений о будущем библиографы считают анонимный памфлет "Правление Георга VI, 1900–1925" (1763). Его приписывают английскому автору Сэмюэлу Мэддену. Если что в этом "прогнозе" и угадано, то только имя и порядковый помер царствующего монарха. В остальном "XX век", в сущности, ничем но отличается от блаженной памяти XVIII: король с обнаженной саблей в руке ведет в бой кавалерию…

Но уже столетие спустя во Франции появились другие книги, автор которых обрушил на современников целую лавину возбуждающих, порой экстравагантных новинок военной техники. Правда, он вроде бы посмеивался сам над собой, и рожденные его фантазией картины поражали скорее зрительно (книги были превосходно иллюстрированы), но выделить его в череде писателей — "военных сценаристов" я просто обязан. Звали его Альбер Робида.

Досье по теме "Канун":

АЛЬБЕР РОБИДА

1848–1926

Популярнейший французский художник-график, один из зачинателей научно-фантастической иллюстрации, писатель-фантаст. Служил в нотариальной конторе, затем профессиональный художник. Иллюстрировал Рабле, Сирано де Бержерака, Свифта, Фламмариона, Жюля Верна. Автор и художник книг "XX век" (1882), "Жизнь электрическая" (1883), "Война в XX столетии" (1883–1887).

Книги "зачинателя жанра научно-фантастической иллюстрации, достойного наследника традиций Гранвилля и Доре"^[30]

при его жизни пользовались успехом в Германии, Италии, России, а в 1900 году Робида поручили оформить "уголок старого Парижа" на Всемирной выставке. Он был воспитан на традициях знаменитого газетного романа-фельетона, в котором нашли себя и признанные литературные гранды — Александр Дюма и Жюль Верн. Неистощимый фантазер, увлекающийся, но ироничный по отношению к самому себе, он иллюстрировал все свои произведения (считая себя в первую очередь художником, что соответствовало истине), овеществляя, приближая к читателю свои необузданные выдумки. А может, наоборот: чтобы читатель, не дай бог, не слишком им верил…

В юбилейном двухсотом номере юмористического журнала "Ля карикатюр" за 1883 год появилось самое мрачное сочинение жизнерадостного французского писателя — его "Война в XX столетии". В журнальном варианте трагическая развязка наступает в 1975 году. Однако, спустя три года при подготовке книжного издания автор сдвинул дату: 1945 год! (Что и говорить, каждый раз, когда наталкиваешься на такое совпадение, трудно отделаться от совершенно еретической мысли: все-таки знал?..)

Сегодня нельзя без умиления разглядывать эти веселые картинки. Война будущего! Небо над Парижем кишмя кишит всяческими летательными аппаратами — один другого чуднее, "велокавалерия", похожие на улиток или черепах танки, артиллерийские динозавры, по сравнению с которыми "Большая Берта" — гигантское 42-сантиметровое орудие времен первой мировой войны — выглядит не страшнее какой-нибудь куверты далекого прошлого. Наивное детство… Но вспоминаешь, что рисунки были сделаны, когда еще не было на свете наших дедушек, первые воздушные шары вызывали восхищение зевак, до изобретения танка оставалось лет тридцать, а аэроплана — двадцать…