Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности

"Я все не могу прийти в себя от обилия политических дискуссий на конвенции. Даже если организаторы очередного "круглого стола" темой объявляют что-нибудь вроде: "Следующие сто лет" — споры быстро сворачивают к обсуждению одного-единственного вопроса. А именно: проживет ли человечество столь долго?.. После чего — топтание на месте, потому что эта же проблема обсуждается в других аудиториях ("Третья мировая война и ее последствия" — в четверг, "Как перезимовать ядерную зиму?" — в понедельник). Несмотря на название, большинство согласно с тем, что, если разразится третья мировая, нам ее не пережить. Честно говоря, пять лет назад во время аналогичных встреч любителей фантастики вы вряд ли бы услышали подобный ответ"^[1].

Так описывал съезд (Всемирную конвенцию) фантастов, проходивший осенью 1984 года в Лос-Анджелесе, писатель и критик Паскаль Томас. О том, что такое Всемирная конвенция, чуть ниже, а пока фрагмент другого его отчета — об аналогичном событии, но имевшем место три года спустя (на сей раз в английском курортном городке Брайтон): "Кажется, самая страшная перспектива — будущее вообще без катастроф… Думаю, однако, что тема ядерного холокауста скоро выйдет из моды: слишком уж очевидное зло. По крайней мере, дискуссия "Нужна ли война?" вызвала малый отклик у аудитории. Все замкнулось на специфическое отражение темы войны в научной фантастике, и участники ограничились только несущественными историческими или политическими репликами по этому поводу"^[2].

В 1988 году мне посчастливилось лично побывать на аналогичной Всемирной конвенции в Новом Орлеане, и могу засвидетельствовать: тема из моды не вышла

… Но прежде — несколько слов о том, что из себя представляют съезды американских любителей фантастики ("всемирными" они именуются из снобизма, хотя гостей обычно приглашают со всех концов света) и почему свидетельство Паскаля Томаса привлекло мое внимание.

Американская "конвенция" менее всего напоминает привычный нам конгресс с его солидностью и чопорностью. У "фэнов" все по-другому. До 7000 (!) участников, в основном просто читателей-энтузиастов, но также и писателей, критиков, художников, издателей, торговцев, почетных гостей и просто так — "любопытствующих"; все они, конечно, посещают и пленарные заседания, и секционные, и "круглые столы", но главное не в этом. Главное — это неофициальные "междусобойчики", театрализованные представления, пятидневный киномарафон, слайд-шоу, банкеты и приемы, и даже маскарад с конкурсом на лучший фантастический костюм. В фантастических костюмах (иногда фантазия выражает себя в отсутствии оного) участники конвенции, впрочем, свободно прогуливаются и в кулуарах заседаний… Словом, почти неделя приятного отдохновения, полная шума и гама и какой-то не исчезающей все это время эйфории в воздухе.

И вдруг — политика! Тем более — ядерный холокауст.

Неверно было бы думать, что этой проблемой мир научной фантастики в Америке так уже озабочен. Несколько сусальная картинка, созданная в восприятии нашего читателя: писатели-фантасты все, как один, шагают в "марше мира", боюсь, весьма далека от реального положения дел. В этом литературном сообществе тоже случаются свои штили и бури, и после пронесшихся ураганов наступает долгое затишье. И читатель уже имел возможность убедиться, насколько же не все западные писатели сгорают от желания включиться в борьбу за ядерное разоружение…

Проследить какую-то общую закономерность пиков гражданской активности американских фантастов (и любителей фантастика) мне, признаюсь, не удалось. В какие-то моменты все поголовно казались активистами; в другое время — просто "убивали" меня своей беспробудной гражданской апатией.

Но на фоне этих колебаний одно остается неизменным вот уже без малого полвека. Повышенное внимание к теме "русских". Поиски ответа на жгучий вопрос: хотят ли русские войны?

Про это меня пытали и на конференции в Форт-Лодердейле, куда съехались солидные профессора колледжей — члены красиво названной Международной ассоциации фантастического в искусствах. И в Новом Орлеане — лишенные какой бы то ни было солидности читатели-фэны. И еще раньше, в Москве, на конгрессе врачей прозвучал тот же сакраментальный вопрос.

Не забуду, с какой гордостью развернул тогда профессор Брайнс перед камерами наших телевизионщиков раритет — печально знаменитый спецномер американского журнала "Кольерс" за 1951 год. Где во всю полосу красовалось жуткое "фото" (конечно, картина художника): атомный смерч над Москвой, плавящиеся камни Кремлевской стены… Номер был задуман как "весть из будущего", в котором развязана ядерная война. Советские телеоператоры увлеченно "писали" страницу за страницей — Пол Брайнс только успевал перелистывать их…