Улыбка бультерьера (Час дракона)

- Дед, представляешь, если бы нас сейчас подслушивали? - улыбнулся в ответ деду молодой человек. - В тайге на заимке сидит якут - не якут, чукча - не чукча, в общем, старый узкоглазый пень, а напротив солдатик-первогодок. И беседуют они, как два московских интеллигента на кухне.

- А представляешь, если бы еще и библиотеку мою в хате отыскали! засмеялся дед. - Точно в психушку упрятали бы! Или нет! Не в психушку, в кутузку.

Дед смеялся, смеялся и внук.

- Почему в кутузку-то?

- Решили бы, что я диссидентов прячу, кто еще в наше время читает Ницше и Толстого вперемежку со справочниками по электротехнике и трудами по психологии.

Смех постепенно сошел на нет, и старик продолжил:

- Помимо нескольких образов для жизни ты должен наработать ряд масок-однодневок. Например, очень просто стать на время алкоголиком. Но! Никаких импровизаций! Пару месяцев потрись возле алкашей, научись их манере говорить, раскисать после первой рюмки. Побудь в их шкуре. Дед задумался на минуту.

- Неплоха маска женщины...

- Женщины?!

- Да, женщины. Как еще лучше сделаться невидимым и незаметным? Не раствориться же в воздухе на самом деле! Единственный путь - спрятаться. И лучше всего - не примитивно "под кустом". Там тебя могут обнаружить, понимаешь? Идеально - спрятаться под маской. Нет большей обманки, чем превратиться в женщину. Двигаться, как женщина, говорить, как она, даже думать, как женщина...

- Но для этого нужно столько учиться!

- Вот именно: "учиться". Не я тебя должен учить! Ты должен учиться сам.

- Значит... - Молодой человек посмотрел деду в глаза. - Значит, я...

- Да! Ты почти всему у меня научился. Теперь я буду учить тебя учиться. Понял?

- Понял, дед...

- Не грусти, внук. Всем трудно становиться большими. Ноша самостоятельности многих раздавила. Мне еще придется рассказать тебе множество разных вещей, но...

- Но это будут уже не знания, а информация, так?

- Ты понял. Я горжусь тобой, внук!

* * *

...Возле гостиницы "Узкое" я расплатился с шофером и отпустил машину. Дальше мой путь лежал через лесной массив, имеющий место быть между двумя спальными районами - Ясеневом и Коньковом.

Я бодро шагал между редких деревьев, время от времени встречаясь с равнодушными собачниками и их любопытными четвероногими питомцами. Я искал места, где можно уединиться на полчасика, и наконец залез в такую чащобу, что хоть кино снимай про белорусских партизан.

Ровно через сорок две минуты я снова шагал собачьими тропами. Но это был уже не я, точнее, другой я.

Семен Андреевич временно перестал существовать, ему на смену пришла Светлана Андреевна.

Да, я стал женщиной! Я был одет, как женщина, я двигался, как женщина, я думал, как женщина. Гардероб из ЦУМа пришелся как нельзя впору, вот только туфельки слегка подкачали.

Зато манто выглядело на моих хрупких плечах удивительно элегантно, и паричок мне был к лицу, а газовый шарфик скрыл предательски выпирающий кадык.

Может быть, я чуточку, самую крохотулечку переборщил... ой, простите, переборщила с косметикой, ну да ладно, мне можно. Я особа эмансипированная и раскрепощенная. Может быть, я вообще лесбиянка-проститутка, откуда вы знаете? Вот и сумка моя дорожная набита мужскими вещами, на утеху клиенткам, и кошелечек в руках полон "зелени", а на голом теле спрятан хитрый поясок со всякими разными колющими и режущими предметами в дюжине кармашков - атрибуты профессиональной мазохистки, не иначе...

На окраине Конькова я стрельнула сигаретку у прыщавого подростка. Юноша проводил меня сальным взглядом. Нормально. Тест сдан.

Плавно покачивая бедрами, я подошла к заветному дому и сразу же срисовала "наружку". Три детины в белом "Ауди", чуть поодаль - еще двое на лавочке возле подъезда.

Не густо. Сразу видно: мою "чистую" квартиру обложили достаточно грязно, второпях.

На меня никто не обратил внимания, даже обидно. Я спокойно зашла в подъезд, вызвала лифт и в тесной кабинке взмыла на высоту семнадцатого этажа.

Вот и знакомая дверь скромно блестит потрепанным дерматином. Рядом матово отливает синей масляной краской сейфовая дверь соседа.

Я знаю, что соседа нет дома. Сосед работает "челноком". На Коньковском вещевом рынке у него откуплено место, там постоянно стоит племянник, а сам господин "челнок" вечно торчит то в Польше, то в Турции. За массивной сейфовой дверью спрятаны не только скромные апартаменты коробейника, но и все его сбережения, нажитые непосильным трудом.

Сосед очень боится воров. Общий балкон с моей "чистой" квартиркой оснащен чуть ли не пуленепробиваемыми стеклами. Балконная дверь не уступает входной по прочности, на окнах стальные жалюзи.

Естественно, квартира под охраной милиции. Само собой, сигнализация предельно дорогая и надежная. А ментам из родного отделения сосед продает шмотки по себестоимости. За это блюстители обещали приглядывать за его жилищем и, ежели чего, не оплошать.

Я достаю из кошелька отмычку и уверенно подхожу к соседской двери-сейфу. В спину мне упираются шесть пар глаз. Три ухаря курят на лестничном пролете этажом ниже, еще трое дымят на пол-этажа выше.