Улыбка гусара

– Ну да… Бардак – всего лишь публичный дом, бордель, проще говоря. А там, как ты понимаешь, никакого беспорядка и в помине нет, иначе проку хозяевам от заведения не будет.

Заставив столь нестандартным экскурсом в историю и лингвистику свою спутницу хоть на минуту примолкнуть, я открыл дверь и оказался внутри дома… извиняюсь, теперь уже музея. Навстречу сразу бросилась какая-то не слишком опрятная мадам, желая осчастливить нас билетом на посещение сего места. Что ж, возражений с моей стороны не ожидалось. Расставшись с банкнотой, я получил взамен два кусочка бумаги, на коих было изображено что-то вовсе непонятное. Пару секунд пытаясь осмыслить загадочное нечто, изображенное там, в конце концов я сдался и решил направить себя непосредственно к шедеврам живописи и скульптуры.

Оказавшись в первом зале, я было огляделся, намереваясь выяснить, на что обратить внимание в первую очередь и… чуть было не раскрыл рот от глубочайшего изумления. Остановило лишь то, что подобная реакция простительна лишь сиволапому мужичью, но никак не аристократу, чей род занимает почетное место в Бархатной книге – собрании родословных всех аристократов Государства Русского.

Вид, однако… Не живопись, а какая-то мазня сумасшедших, не имеющая ровным счетом ничего общего с настоящими произведениями искусства. Хотелось что-то сказать, но шок от увиденного оказался слишком велик, слова словно улетучились в далекие дали. Видимо, также пребывали не в лучшем состоянии.

– И как тебе… искусство? – ехидно-сочувствующий голосок Элен помог хоть немного восстановить душевное равновесие. – Теперь ты точно понимаешь, что я имела в виду, когда упоминала об авангардистских мотивах.

– Это не мотивы, а грязь из помойной ямы сознания, выплеснутая на холст дорвавшимся до мастерской художника опасным безумцем, – передернуло меня от омерзения. – Но я все же осмотрю эту гадость.

– Стоит ли?

– Разумеется. Некоторые боевые заклинания предназначенные для схваток с особо опасными противниками, ввергают врага в иллюзорный мир. Чем более безумным этот мир будет – тем больше шансов поразить врага. Многие маги, специально для этого надолго уходят в дома сумасшедших, терпеливо ловя отголоски их безумств. Мне же собственно даже и ловить ничего не требуется… Так что такой шанс пополнить свой паноптикум я не упущу…

– Вот уж не думала, что тебе это понравится… – удивленно пожала плечами готесса.

– А мне и не нравится, – я качнул головой. – Собственно, в человеческой реальности подобной пакости вовсе даже не место. Просто не могу упустить такой шанс обзавестись новым оружием. После же позабочусь о том, чтобы вернуть эту гадость на ее законное место – в головы нарисовавших такое. Причем для особо одаренных, – я кивнул на картину, в которой изображались человеческие тела, свернутые в аккуратные кучки наподобие «собачьих неожиданностей», – возвращена она будет вместе с рамой.

– Это в голову-то? – не поверила Элен. – Не поместится же!

– А я постараюсь! – На сей раз мой оскал оказался столь неласковым, что невидимый Чума радостно пискнул откуда-то из-за плеча:

– Хозяин, а трупы будут?

– Трупы… – задумался я, тем самым несколько успокаиваясь. – Кто знает, может и появятся. Элен, тут есть эти… авангардисты?

– Сами вряд ли, зато любящие их эту мазню наверняка найдутся. И не только любящие, но и продвигающие ее в широкие народные массы.

– Тогда после нашей экскурсии им придется задуматься о смене работы. – Подвел я итог своим мыслям.

И все же, с чего бы начать осмотр сей выставки абсурда? Перво-наперво я подошел к той картине, которая отвращения вызвать в принципе не могла, но и какого-либо положительного отклика ожидать также не приходилось…

– Черный квадрат, – прочитал я название сего экспоната. – Не слепой, вижу, что не круг и не треугольник. Но смысл в чем?

– Ты у меня, что ли, спрашиваешь? – фыркнула готесса. – Не знаю уж насчет смысла, но в последний раз эту геометрическую фигуру из школьного курса продали за пару миллионов зеленых рублей. То, что висит тут – всего лишь копия. Да тут почти все копии, хоть я нисколько не жалею.

Много я в своей жизни повидал идиотов, но чтобы так… Заплатить столь огромную сумму за этот «рисунок», что может воспроизвести кто угодно – подобное поведение свидетельствует о явном умственном расстройстве. Я посмотрел еще раз, отошел на пару шагов, потом сдвинулся вправо, влево… Результат был одинаков, точнее не сам результат, а его полное отсутствие. Плюнув на попытку разобраться, я перешел к следующей, с позволения сказать, картине.

Она живо напомнила мне рисунки детей не старше десятилетнего возраста – такая же манера, столь же примитивное исполнение. Как говорится, чем бы дитятко не тешилось, лишь бы своих не было, но этому «творению» место на помойке, а никак не в картинной галерее.

– Примитивщина чистой воды, – высказал я свое нелестное мнение и неожиданно получил ответ.

– Да, это примитив, гениальный примитив! Художник так очаровательно внес неправильность композиции, посмотрел на мир под новым углом…