– А ну отвали от Краба, … ушибленый. И вообще, вали со своей телкой куда подальше, тут наши терки идут! Будешь выеживаться, глаз на жопу натяну, и моргать заставлю! – И он демонстративно помахал лезвием своего ножа.
– Да пиз…ть его, мужики! Чё тут базары-то разводить! Потом и с кралей его поразвлечься можно будет! – вмещался третий, низкого роста, коротко остриженный парень с кавказскими чертами лица.
Ах вот как… Ну что ж, я искренне старался держать себя в руках. Однако же, спокойно выслушивать угрозы в свой адрес, и тем более в адрес Элен… Недостойно это. Совсем недостойно. И я подобного терпеть не намерен!
Четвертый, брюнет среднего роста с довольно неплохо выраженными мускулами, и как ни странно, довольно таки благообразным лицом, (Хотя это наверно ошибка зрения. Ну что нормальный человек может делать среди подобной мрази?) не сказал ничего. Он лишь сунул руку в карман, а когда извлек её, то на ней красовался тяжелый медный кастет. М-да, похоже, я прав, – кажущаяся благообразность его внешности находится в полном противоречии с душевными порывами. Надо будет исправить сие несоответствие. До души его мне дотянуться трудновато будет, а вот морду отрихтовать, до полной утраты благообразия, это уж будьте покойны! Со всем гусарским прилежанием сделаю!
– Глаз на жопу, говоришь? – я улыбнулся, отшагивая в сторону, и как бы невзначай прикрывая собой Элен. – Яйца на фонарный столб? А у вас богатая фантазия… – Я не показывал клыки, но что-то в моей улыбке видимо все же было. По крайней мере, представители этой «золотой молодежи» дружно отшатнулись к выходу из беседки.
– Чума! – Услышав прямой приказ, бесенок немедленно материализовался.
– Чего изволите, повелитель, – согнулся он в потешном поклоне, высоко выставив украшенный небольшой кисточкой хвост, и все так же не выпуская изо рта дымящуюся сигарету.
– Ты все слышал? – я обернулся на замерших от испуга и легких паралитических чар парней. Чары были самые простенькие, всего лишь несколько увеличив и видоизменив их ужас, я добился того, что ноги четырех парней любящих поразвлечься, издеваясь над беззащитными людьми, словно примерзли к месту.
– Так точно, хозяин!
– Ну, так будь любезен, обеспечь молодым людям развлечения в соответствии с пожеланиями.
– Э… – У онемевшего бесенка, отвисла челюсть. Сигарета немедленно выпала и достигнув земли, растворилась, уйдя в глубины промежуточного мира.
– Это как, хозяин? – Он потряс своей непропорционально большой головой, пытаясь найти способ решения поставленной мною задачи.
– Начни с самого простого, – Я широко улыбнулся и передал ему немного своей магической силы. – Кажется, кто-то тут хотел увидеть на фонарном столбе несколько нестандартные украшения?
– А… Понял! – бесенок даже запрыгал от радости, и вновь дематериализовался. В следующий миг, неведомая сила, – хотя нет, почему же неведомая? Очень даже известная! – подхватила широкоплечего, и потащила на улицу. Вскоре оттуда донеслись истошные вопли, затем звук падающего тела, и тишина…
– Задание выполнено! – доложил вновь проявившийся бесенок. – Правда надолго не получилось. Сорвался он. Точнее оборвался! И кажется, в падении свернул себе шею. Но яйца висят! Я их через промежуточный мир в кристаллическую решетку загнал! Теперь не отдерешь!
– Молодец, – сдержано похвалил я шалопая. – Тогда приступай к следующему заданию…
Бесенок окинул печальным взором массивную нижнюю часть толстяка, оценивая предстоящий фронт работ, затем придирчиво посмотрел на маленькие, скрывающиеся глубоко в жировых складках глаза, и деловито поинтересовался:
– Левый или правый?
– Ч-чт-то, левый или правый? – в ужасе пролепетал еще совсем недавно совершенно уверенный в своей силе и праве решать чужие судьбы представитель «золотой молодежи».
Гм… Неужто понимать стал, что коли на чужих мучениях забаву себе строишь, то и сам в итоге игрушкой сильного да недоброго можешь стать? Ну что ж, тогда его и живым оставить можно будет…
– Я спрашиваю, тебе левый или правый глаз на задницу натягивать? – визгливо-пронзительным, словно скрип металла по стеклу голосом ответил Чума. – Давай решай быстрее, а то мне по твоей милости столько работы предстоит… – Чума вновь бросил взгляд на выдающиеся размеры упитанного паренька, и еще раз печально вздохнул. – Ишь, отожрался-то как… – словно ни к кому не обращаясь, проворчал он себе под нос. – Отъел себе корму, отъел… А нам, честным бесам, трудись, вкалывай… Ни зарплаты тебе, ни сверхурочных…
– Не надо… – тихо пролепетал обсуждаемый, и осел на пол в непритворном обмороке. В беседке резко и неприятно запахло.
– Нет, и как прикажете с таким контингентом работать? – искренне возмутился бесенок, пиная крошечной ногой лежащее на полу беседки тело. – Вы шеф как хотите, а я категорично отказываюсь работать с кормой этого вонючки!
Непритворное возмущение Чумы было легко объяснимо. Действительно, мой бесенок, скорее всего, получил от меня в числе прочего и мои представления о брезгливости, а значит, возиться с этим обгадившимся от ужаса субъектом ему было бы вдвойне неприятно.