Улыбка гусара

– Хозяин, ну давай я его впечатлю, – заскулил невидимый Чума. – Ну хоть чуть-чуть, даже не до смерти… Так, поприкалываюсь малость.

– Э, нет… Пока никаких шуточек, – строго одернул я заскучавшего бесенка. Затем переключил внимание на Ярослава.

– Ну что док, я вас внимательно слушаю. Излагайте, а там сверим впечатления.

Тот улыбнулся, показав окружающим обильно украшенные золотыми коронками челюсти, не глядя бросил скальпель в стену и принялся строить сформировавшиеся гипотезы. Кстати, скальпель попал точно с одного из субъектов, изображенных на календаре за этот год. На нем был начертан призыв голосовать за какую-то партию на местных выборах… Судя по всему, представители оной пользовались большим вниманием танатолога, благо плакат был весь в отметинах. Скальпель сюда метали не первый раз и даже не десятый…

– Это не просто маньяк, каких много. Он особенный… Нет, не так! Особенность в его поведении, которое несвойственно обычным, сереньким представителям их поганого племени. Наши психологи несут какую-то чушь и не желают уцепиться за самый важный факт. А ключ у них прямо под ногами! – Ярослав яростно жестикулировал, пытаясь таким образом усилить эмоциональность слов. Кстати, в этом он точно не нуждался.

– Док, вы хотите сказать, что он специально выбрасывает тела возле мусора? Дескать, они отброс, а я некий бог, хозяин или тому подобная суть.

– Ну вот, хоть один здравомыслящий нашелся! – он патетически воздел руки над головой. – Да маньяк просто смеется над усилиями поймать. Трясут не тех, совсем не тех. Бомжей, маргиналов, случайных людей. Не там искать надо, ой не там!

– Уровнем повыше, а то и не одним…

– Да! Там где деньги, власть, кураж от обладания почти всем и извращенное желание какой-то новой мерзости, отвечающей истинному облику того человека, который перестал быть им и стал маньяком. Он считает себя выше, могущественнее и умнее чем те, кто его ищет, и даже нарочно дает подсказки!

Умно рассуждает этот доктор, один из ближайших друзей смерти. Танатологи вообще народ очень своеобразный, близость к миру мертвых как-то по особому обостряет чувства некоторых из них. Не всех, только тех, кто выбрал сию профессию по призванию души, стремящейся оказаться на берегу той великой реки, где старик Харон гоняет свою лодку от берега к берегу. Вот только обратно он перевозит очень немногих – тех, кто способен так его напугать, чтобы убедить о большей опасности пребывания ТАМ, нежели ЗДЕСЬ.

Но есть в его рассуждениях и некоторые недостатки… А коли есть, так их надо бы и обнародовать.

– Скорее просто деньги и к тому же отсутствие той власти, которую он хочет получить. Плюс, возможно, извращенная ненависть к тем, кого он выбирает в качестве жертв. Да, а кто они?

– Ничего общего, совсем ничего, – развел руками Алекс. – Не совпадают ни пол, ни внешность, ни место жительства… Пусто.

– А мне кажется, что есть одна общая деталь, только вы смотрите на нее и не видите очевидного. Вот ответьте мне, из какой социальной группы были те, приглянувшиеся этой твари?

– Тоже мимо. Родители разные… Учителя, клерки, бухгалтера, один вообще из наших. В смысле, из милиции.

– Старлей, ты что, специально глупым прикидываешься или непроизвольно выходит? Вот ответь, были ли среди них детки маргиналов, дворников там, грузчиков и все в таком духе?

– Нет, не было…

– А отпрысков кого-либо влиятельного, – купцов или, как их там сейчас называют… бизнесменов? Неужто тоже не было? Вопрос риторический и ответа не требует.

Готесса моя давно уже все поняла, да и Ярослав – этот экстравагантный потрошитель трупов – также осознавал ход моих мыслей, а вот мент с прокурорским никак не могли свернуть в сторону от привычного им шаблона. Понимаю, сложно отойти от того, что на протяжении долгих лет становилось чем-то естественным и вроде бы неоспоримым.

Честно сказать, я немного мошенничал. Вампирская гиперчувствительность к смерти, и её причинам позволила мне ненадолго заглянуть в эмоции маньяка, сохранившиеся в обрывках ауры трупа. Ничего конкретного, но сделать кое-какие выводы все же позволяет.

– То есть что получается? – наконец выдавил из себя Алекс.

– Словечко из четырех букв. Начинается на «ж», кончается на «а», – обрадовано заржал подручный смерти. – Наконец то вы, ребята, вляпались в ситуацию, когда придется хоть немного пойти против течения. Потрясите-ка сильных мира сего!

Сыскари невесело переглянулись.

– Ничего, – утешил я своих временных союзников. – Я от всех ограничений далек, к начальственным креслам не испытываю ни малейшего почтения, а особенно к тем частям организма, которые на них восседают. Кстати, порой кажется, что именно ими они и думают. Или не думают даже ими…

– Слушай, граф, а может им трансплантацию учинить?

– Поясни, – не уловил я смысла предложения, сделанного Элен.

– Да просто голову вниз, кое-что другое вверх. Может лучше и не будет, зато для народа нагляднее на порядок.