Улыбка гусара

– Проводил, – ответил я на вопросительный взгляд готессы. – Теперь с ней все будет в порядке, я ей «телохранителя» навесил. Последние три дня своей жизни она помнить не будет. А теперь можно и этого пойти сдавать! – Я метко пнул Вильяма в коленную чашечку, отчего тот издал громкий немелодичный вой. – Это тебе еще цветочки! – Я зло прищурился. – Ягодки после суда будут!

* * *

Маньяк, схлопотавший мощную ментальную плюху, временно превратившую его в покорную марионетку, семенил следом за нами. Спускаясь по лестнице, я заметил некоторое оживление вокруг «статуи» охранника, еще не вернувшегося в нормальное состояние. Особенный интерес вызывала синяя печать на лбу.

Вид у Алекса и Владимира, стоящих на приличном отдалении от толпы, был весьма мрачноватый, но вся мрачность испарилась, стоило им заметить наше возвращении вместе с объектом их пристального интереса.

– Маньяк? – с надеждой вопросил старлей.

– Он самый, тварь. Пользуйтесь на здоровье – хотите на куски режьте, хотите – в бочке заспиртуйте. Да, в течение суток он полностью безволен и будет отвечать на любые вопросы.

– На все?

– Конечно, причем чистую правду. Он просто не способен врать.

– Вид у него какой-то бледный… – привычно оценил состояние «клиента» работник прокуратуры.

– Еще бы, – фыркнула Элен. – Граф его так хорошо обработал, что теперь ему до конца жизни на лекарства работать придется.

– Не придется, – поправил я разошедшуюся готессу. – Ему только до суда жить и осталось. Ну и потом, пару неделек… пока я заклятие на нем поддерживать буду… обещал же, что он умрет не сразу. Но в эти недели ему никакие лекарства нужны не будут. В названии заклинания «Бессмертная боль» нет лишних слов или преувеличений.

– Это где? Следов ударов не видно, – не обратив внимания на зачитанную мной лекцию по некромантии, профессионально заинтересовался состоянием Кирнса старлей.

– Зачем бить? Это малоинтересно, да и вообще не стоит того. Я как-нибудь и нетрадиционными методами воздействия обойдусь. К тому же что даст кулак в данном случае? Синяки, переломы, выбитые зубы… Совершенно недостаточно, даже для первичного наказания. По крайней мере я так думаю… Ну а я наградил нашего дорогого маньяка многими радостными болезнями. Паркинсон к нему пришел на постоянное местожительство, нервный тик, заикание… Ах да, вы его в салоне не везите, по-хорошему советую. Лучше засуньте в багажник.

– Почему?

– Видишь ли, старлей, он теперь еще и с энурезом подружился. И не только с ним, так что пожалей салон, а то машину чистить придется…

Алекс от души расхохотался.

– Вот так шуточка! Так его ж на суд придется в «памперсах» водить. Нет, какая прелесть!

– Рад, что моя небольшая шалость вам понравилась. Ну что, пойдем отсюда. Мне что-то, если честно, здешняя атмосфера не нравится. – Я начал привставать, намереваясь покинуть это заведение, вызывающее столько негативных чувств, но был приторможен готессой.

– Граф, а разве вы не будете разносить это заведение? – недовольно поинтересовалась она.

– Видишь ли, дорогая, – грустно ответил я, изо всех сил сдерживая свое желание немедленно заняться разгромом. – Это мы пришли сюда в гости, а не они к нам. Как мне ни хочется устроить тут образцово-показательную Варфоломеевскую ночь, но все же аргументов для подобного маловато.

– Ну граф… – Поморщилась Элен. – Я была о вас лучшего мнения. Если вам так уж нужны аргументы, то подумайте о том, – мог ли наш маньяк творить здесь свои проделки без ведома и одобрения хозяев клуба? Да и посетители наверняка должны были что-нибудь заподозрить…

– А вот это аргумент! – вынужден был признать я. – И как мне это в голову не пришло?! Господа офицеры, должен попросить вас покинуть это заведение. Мы задержимся ненадолго.

– А может, и мы тут пока побудем? – Алекс так и горел любопытством.

– Не стоит. Вы оба как-никак представители закона, ну а тут начнет твориться всякое, имеющее к нему очень слабое отношение. Примерно то же, что творилось в одном небезызвестном тебе милицейском участке. Вот именно, – кивнул я, заметив в его глазах понимание ситуации. – Не стоит оно того. Все равно завтра узнаете, хоть из газет, хоть из сводок. Сейчас вы как бы в стороне – сидели себе тихо и мирно, никого не трогали, нас с Элен не видели.

– Но ведь все подтвердят…

– Человеческая память – штука хрупкая и корректируемая. Мое присутствие при желании не откладывается у простых людей в сознании, только и всего. Вот и сейчас они видят только вас и этого красавца. Он сам спустился из номеров, сам с вами и уедет. Ну и произошедшие уже события и те, что еще только произойдут… они так и останутся загадкой практически для всех. До новых встреч, господа, они наверняка еще будут.

Глядя вслед служителям закона, уходящим вместе с редкой добычей, я поневоле улыбнулся. Самое забавное во всем этом то, что в этом мире, ставшем слишком уж материалистическим, появилось что-то новое, а точнее хорошо и усердно забытое старое.

– О чем задумался? – мягкий голос Элен вернул меня в реальный мир.