Улыбка и слезы Палечка

Таким образом, Здена из Подебрад уже с осени 1455 года стала ученицей Яна Палечка. Это была долговязая бледная девочка с круглыми, немного навыкате черными глазами. С самого раннего детства она отличалась взбалмошным, беспокойным характером. Только улучит минуту, уж вертится вокруг лошадей: потихоньку заставит посадить ее в седло и старается удержать в руке узду. Бойкая на язык, она говорила, как конюхи и простые сторожа в отцовском доме. Очень скоро она поняла, каким весом и властью обладает ее отец, и если кому что приказывала, то делала это ласково, но в то же время решительно. Она была любимицей отца и вечным источником тревог для матери.

Главная причина этих тревог состояла в том, что мать все время представляла ее себе на королевском троне и часто пеняла ей, застав хохочущей в обществе дворовых, с растрепанными волосами, падавшими ей на лоб и плечи.

Сперва Палечек стал учить Здену два раза в неделю игре на лютне. Потом в самом деле стал проходить по нескольку слов латинских и итальянских, не видя в этом пока особого смысла. Он считал все это прихотью со стороны пани Йоганки, полагая, что скоро для Здены найдут какого-нибудь нового, прославленного учителя.

Но потом Здена сама попросила его учить ее логике. И он стал учить ее тем милым, забавным стишкам, которые запомнил, учась в Падуе; но при этом спешил перейти от науки к жизни. Начинал рассказывать о своем путешествии в Италию, причем рассказы эти жадно слушал, открывши рот, маленький Гинек, боясь пропустить слово.

Так дело шло до избрания Иржика королем. К этому времени Здена уже выросла и стала стройной девушкой. Часто она становилась задумчивой. Только с Палечком ей было весело… Но он проводил с ней все меньше времени, так как пани Йоганка окружила дочерей своих, Катержину и Здену, женщинами. После переезда в Кралов двор Здена встречала Яна только в саду. Она подбегала к нему, разгоряченная игрой в мяч, спрашивала, чем он целые дни занят, что его так редко видно. Ян только улыбался в ответ, зная, что трудно видеть как раз Здену, которую ожидают великие и неприятные перемены… Старшая Иржикова дочь Катержина была помолвлена с Матиашем, королем венгерским. А к Здене приставили придворную даму, которую пани Йоганка привезла с собой когда-то из рожмитальского дома. Она была вдова мелкопоместного дворянина из Горжина.

— Тяжелая штука быть королем, а еще тяжелей — чешским! — сказал в те дни Палечек Иржику, который становился все серьезней и раздражительней.

Он испытывал большие трудности. С чашниками, которым не нравилось, что он возрос на их ласке, любви и преданности, а хочет быть справедливым и к католикам. С католиками, которые ждали, что он вот-вот совсем обратится, открыто примкнув к единственной спасительнице — римской церкви, которой ведь он — шла молва — тайно присягнул на верность накануне коронования. Присягу эту он принес, как говорили, тем двум венгерским епископам, которых по его просьбе прислал к нему Матиаш, кардинал Карваял и стоявший за их спиной сам папа Каликст, ожидавший чудес от Иржиковой воинской силы в будущих боях с турками.

У короля были трудности не только с чешскими панами, но и с соседями. Его быстро признали моравские паны, но город Вратислав, где епископом сидел сын Олдржиха Рожмберкского Йошт, ни за что не хотел покориться, даже Йошта из Рожмберка считал еретиком и кричал его слугам: «Кш, кш!» — говоря этим, что каждый чех — гусит и, значит, враг.

Ко всему, в том знаменитом 1458 году на престол святого Петра вступил, под именем Пия II. бывший папский легат в Чехии Эней Сильвий Пикколомини, лично знавший Иржика и в глубине души уверенный, что любовь к власти окажется у этого даровитого вельможи сильней любви к чаше и что поэтому Иржи скоро приведет в лоно церкви весь чешский народ.

За ближайшими границами Иржик улаживал споры самым простым, но и самым болезненным для своих подданных способом: заключал браки между своими детьми и представителями немецких родов… Магистр Рокицана отговаривал его от такого образа действий, не одобряя того, что дочери чашников станут матерями католических родов, и не желая, чтобы подебрадская кровь смешивалась с веттинской, гогенцоллернской, виттельсбахской или как там еще называются все эти соседние правители, за которых Иржик, по мнению Рокицаны, повыдавал бы хоть десять дочерей, если бы господь послал ему столько.

Не по душе были эти браки чешским чашникам, но Иржи гнул свою линию… Саксонским Веттинам предстояло омолодиться буйной кровью подебрадской Здены, и за это Вильгельм Саксонский отказывался от своих претензий на наследственный чешский трон. Господин Георг, «тот, что зовется королем чешским», должен был, через детей своих, стать знатным родственником старых владетельных родов Германской империи и одновременно королем уже не волей и любовью народа, а милостью божьей. Так понимали это его будущие родственники, видевшие в нем угрозу и старавшиеся связать его договорами и браками.