Улыбка смерти на устах

– Почему бы вам не ответить, если вы не занимались ничем предосудительным? – кротко проговорила Римма.

– Не собираюсь я тут перед вами исповедоваться! Ишь, нашлась следовательница!

Парень резко вскочил и с криком: «Юля, Юля!» – бросился в дом. От возгласа дитятко в коляске, ангельски спавшее, сердито заворочалось, сморщило носик и собралось уже заплакать. Римкины материнские инстинкты сработали неожиданно быстро, она запричитала тихонечко: «Тш-тш-тш» – и принялась качать коляску. Ребеночек сделал еще две-три крайне недовольные гримасы, но глаз не открыл и снова отлетел в глубокий сон.

Костик больше не появлялся, однако по ступенькам крыльца спустилась гранд-дама – наверняка сама Юлия Игоревна. Она была похожа на свою младшую сестру, однако выглядела старше ее не на семь лет, как по метрикам, а на все семнадцать. И при том была на целую голову выше и килограммов на тридцать солидней. Могучие руки, огромные бедра, налитая грудь. Не говоря ни слова, она перехватила у Римки рычаги управления – то бишь ручку коляски – и сделала пару-тройку мощных качаний, чтобы загнать свое чадо в более глубокий сон.

Римма попросила ее присесть и рассказать подробней об отце.

Юля уселась на лавочку и в принципе поведала то же, что и младшая сестра вчера: смерть матери, глубокая депрессия, постепенное счастливое возвращение к активной жизни.

Осведомилась девушка-сыщик и о том, не появилась ли в жизни отца другая женщина, – ответ оказался отрицательным. Спросила, знает ли Юлия о смертельном заболевании родителя – та пораженно воскликнула:

– Никогда не слышала! Кто это вам сказал?! Откуда информация?!

А потом началось интересное. Римка осведомилась, правда ли, что ее покойный отец не любил мужа Костю (и наоборот). Молодая толстуха начала юлить в стиле «нельзя не сознаться, но и нельзя не признаться»:

– Я бы не назвала их отношения идеальными, но, в то же время они оба всегда сохраняли рамки приличия… – и всякое такое бла-бла-бла.

– А ссора на прошлый Новый год?

– О, она и про это вам поведала! Я вам скажу так: чего только не бывает в семьях. Люди ссорятся, потом мирятся.

– Так, значит, ваш Константин и Игорь Николаевич впоследствии примирились?

– Можно считать, что так.

– А где были вы лично в ночь смерти вашего батюшки?

– Где я могу быть! Здесь, на даче, с Матвеем.

– А супруг ваш Костик?

– Тоже.

– Да? А говорят, он в тот день, а именно восьмого июня в субботу, появился здесь лишь под утро.

И тут внутри дома что-то загрохотало, загремело, обрушилось – и на крыльцо выскочил Костик. В руках он держал ружье. Натурально – одноствольную винтовку. Дуло он направил прямо в лоб Римме, руки его от злобы тряслись. Девушка в панике приподнялась, прикрывая лицо и грудь сумочкой.

– А ну пошла вон отсюда! – звенящим голосом обрушился на гостью Костик. – Явилась тут! Вынюхивает, высматривает! А ну убирайся! Немедленно!

– Костя, тише, тише! Ты Матвея разбудишь! – Однако в словах Юлии Римка не заметила ни противления столь нелепой и дикой выходке супруга, ни осуждения – напротив, звучала в них затаенная гордость по отношению к столь лихому рубаке.

– Это нападение, – спокойно, насколько могла, сказала частный детектив. – Я сейчас полицию вызову.

– Вы незаконно вторглись на наш участок! – заорал вооруженный муж. – Вы нарушили неприкосновенность нашей собственности! Я могу стрелять без предупреждения!

Тут от воплей отца пробудился, наконец, малыш и, в свою очередь, тоже заорал.

Римма подхватила сумочку и боком, не спуская глаз с наставленного на нее ружья, кинулась к калитке. Растворила ее – и буквально бросилась наутек.

Пробежала без оглядки целую улицу, а когда миновала въездные ворота, выхватила телефон – звонить в полицию. Пусть накажут мерзавца, пусть хотя бы проверят: есть ли у него разрешение на оружие?! Надлежащим ли образом он его хранит?! В сейфе? В каком сейфе?! Откуда в съемной избе сейф?! Но потом здраво подумала: пока участковый сюда доедет (плюс два часа как минимум), да пока начнется разборка: а кто вы такая? А что здесь, на моей земле, делаете? Ах, вы частный детектив – а где ваше удостоверение? А договор на оказание услуг? Словом, тьфу! Ничего, кроме геморроя, она себе не наживет, да и рабочий день будет потерян!

И тогда она набрала Пашку.

– Что такое, Синичкин?! – заорала она на начальника. – Не, ну, правда?! Я уволюсь завтра же! Куда ты меня все время посылаешь?! Почему как урод какой-нибудь, так к нему все время еду я?! Почему не ты, мужик и хозяин сыскного бизнеса, с ним разбираешься?! А я?!

– Подожди, моя хорошая, – вдумчиво произнес Павел Сергеич, и ее порадовало, что она – хорошая. – Тебя неласково свидетели встретили?

– Еще как неласково! Ружье наставлял! В голову целил, гад!

– Костик этот?

– А кому б еще!

– Но ты жива-здорова?

– Слава богу, да.

– Ладно, я этому Костику врежу. Хочешь?

– Врежешь – как? Морально или физически?

– А ты как предпочитаешь?

– Физически. И посильнее. Только не насмерть. А то носи тебе потом передачи.

– Сделаем. А ты лучше уматывай оттуда подобру-поздорову.

– Умотала уже!.. А от тебя, Синичкин, я уволюсь, вот ей-ей уволюсь!