Улыбка женщины

— Понимаю. Я, к примеру, большой поклонник Вуди Аллена. Одно время я даже начал играть на кларнете, только потому, что это делает он. — Шабане засмеялся. — К сожалению, мое новое увлечение не всем пришлось по вкусу. Соседи барабанили в потолок, когда я занимался. — Он сделал глоток и пригладил рукой белую скатерть. — Ну а потом Вуди Аллен приехал в Париж, чтобы дать концерт вместе со своим стариковским джаз-бэндом. Был арендован зал, где обычно выступают большие оркестры с классической программой, и мне удалось купить билет на место в пятом ряду. Как и все остальные, я пришел туда не ради музыки. Честно говоря, Вуди Аллен играет не лучше любого среднего музыканта из кабачка на Монмартре. Но видеть этого дедушку с близкого расстояния, слышать, что он говорит, — особое удовольствие. Вот что мне было интересно. — Он наклонился через стол и обхватил рукой подбородок. — Но одно до сих пор меня бесит… — Тут он замолчал, а я допила свое шампанское и тоже подалась вперед.

Шабане умел рассказывать и при этом оставаться внимательным ко мне. Стоило ему заметить, что мой бокал пуст, как он тут же делал знак официанту, и тот подливал еще. «За вас!» И я безропотно поднимала бокал.

— Итак, одно меня до сих пор раздражает, — повторил Шабане и снова сделал паузу.

— Да? — нетерпеливо спросила я, промокнув губы салфеткой.

— Когда концерт закончился, публика разразилась аплодисментами. Люди встали, затопали ногами, воздавая почести этому маленькому, тщедушному человечку в свитере и вельветовых джинсах, такому же нескладному и растерянному, как и его герои. Он уходил пять раз, а его вызывали снова и снова, пока наконец на сцену не выскочил этакий здоровяк в черном костюме и с такими, знаете ли, прилизанными волосами. Он походил на театрального администратора или оперного тенора. Кто бы он ни был, он протянул смущенному Вуди Аллену ручку и фотографию, чтобы тот поставил автограф. И только после этого Вуди Аллен окончательно ушел со сцены. — Месье Шабане допил шампанское. — Хотел бы я иметь такую наглость! — вздохнул он. — Подумать только… этот автограф я мог бы показывать своим детям! А сейчас старик Вуди сидит себе в своей Америке, я бегаю на каждый его фильм, и очень маловероятно, что увижусь с ним еще хоть раз в этой жизни. — Он взглянул на меня, на этот раз его глаза были серьезны. — В глубине души я восхищаюсь вашей настойчивостью, мадемуазель Бреден, — продолжал он. — Человек должен добиваться того, чего хочет. — Негромкий звонок прервал этот панегирик моей воле. — Простите, пожалуйста. — Андре Шабане полез в карман пиджака и вытащил мобильник. — Да?

Я мельком взглянула на часы. Четверть восьмого! Время пролетело незаметно, Роберт Миллер мог появиться в любой момент.

— О боже, какая ерунда, впрочем, мне очень жаль, — сказал месье Шабане в трубку. — Нет-нет, никаких проблем. Мне здесь очень комфортно, не беспокойтесь. — Он рассмеялся: — Хорошо. До скорого, — и спрятал телефон в карман.

— Это Роберт Миллер. Где-то застрял и появится не раньше чем через полчаса. Как глупо все получается!

— Главное, что он придет, — пожала плечами я.

А про себя подумала: где, собственно говоря, мог «застрять» Роберт Миллер? Чем он вообще занимается в свободное от сочинительства время? Я хотела спросить об этом Шабане, но он опередил меня:

— Кстати, вы так и не рассказали мне о письме Роберта Миллера. Что же там было?

Я улыбнулась, наматывая на палец прядь волос.

— Видите ли, месье ведущий редактор издательства «Опаль»… — Тут я сделала многозначительную паузу. — Вас это совершенно не касается.

— О-о-о… — разочарованно протянул он. — Вы могли бы хоть чуть-чуть открыться мне, мадемуазель Бреден, ведь это я, в конце концов, доставил вам письмо.

— Ни за что, — отрезала я. — Вы снова будете надо мной смеяться. — (Шабане скорчил страдальческую мину.) — Но-но-но… — успокоила его я. — Откуда у вас, собственно говоря, мой адрес?

Казалось, мой вопрос его поначалу разозлил, но вскоре он снова рассмеялся:

— Профессиональная тайна, мадемуазель Бреден. Вы не выдаете своих, я — своих. Хотя, по правде сказать, я рассчитывал на большую благодарность с вашей стороны.

— Ни малейшего шанса, — решительно оборвала его я. До тех пор, пока мне не известно, что именно связывает меня с Робертом Миллером, я нема как рыба. Кстати, он писал, что должен мне кое-что объяснить. — Между прочим, не думаю, что наш с вами автор сильно расстроится, увидев меня здесь. В письме он был со мной очень любезен. — Шампанское ударило мне в голову.

— Это удивительно, — сказал месье Шабане. — Должно быть, ваше письмо действительно нечто из ряда вон выходящее.

— Насколько хорошо вы его знаете, собственно говоря? — спросила я, пропустив мимо ушей последнюю фразу.

— О, достаточно хорошо. — В его улыбке мелькнула тень иронии, или мне показалось? — Может, нас и не назовешь близкими друзьями, а порой я нахожу его несколько взбалмошным, но уверяю вас, что изучил Роберта Миллера, так сказать, до мозга костей.

— Интересно, — ответила я. — Во всяком случае, он довольно высокого мнения о своем редакторе.