Улыбка золотого бога

Открывать Вадим не торопился, разглядывал: покатая крышка с мелкими трещинками местами повытерлась, местами же блестела лаковой корочкой, по бокам сохранились следы орнамента, но нечеткого, неряшливо нанесенного. Что там внутри? Легендарные сокровища? Или какая-нибудь чепуха, принятая за таковые по недоразумению?

Заранее расстроившись, Вадим откинул крышку. Внутри, на сложенной в несколько раз ткани, лежала статуэтка. Небольшая, сантиметров десять высотой, укрепленная на белой каменной пластинке, она изображала сидящего человека, очень тучного и очень довольного. Толстые круглые щеки, полные губы, складки на короткой шее и скрещенные на шарообразном брюхе ладошки. Он был смешон, он был странен, он был тяжел.

 – Золото, – подсказал Иван Алексеевич. – Полагаю, цельнолитой, а подставка, если не ошибаюсь, – нефрит. Но в общем-то сие – сугубо мои догадки, как понимаете, никаких подробных анализов не проводилось, да и вам не советую.

 – Почему?

 – Ну… боги не любят, когда люди принимаются их изучать.

Бог? Нет, человечек не походил ни на одного из известных Вадиму богов древности, не было в нем мистичности египетского пантеона, не было естественной, человечной красоты древнегреческого или римского, не было и некоторой тяжеловесной корявости славянских идолищ…

 – Однажды, давным-давно, во времена, которые столь же далеки, сколь и сказочны, – начал Иван Алексеевич, – жил-был грозный хан. Богат он был, грозен, но вот приключилась однажды беда, занемог, и не телом – духом, или душой, как сказали бы сейчас. Прокляли ли его враги, либо же боги, видя силу человека, завистью воспылали и послали проклятие, но поселилась в сердце его тоска черная, и не знал хан, как побороть ее.

 – Сказка?

 – Легенда. Однажды, когда совсем уж отчаялся хан, было ему видение искать ту, которая сердце его хранить будет и душу излечит. И повелел хан привезти женщин. Были явлены ему красавицы многие, дочери богатых да знатных воинов, но не дрогнуло сердце… и были тогда явлены те, кто не красотою – умом славился, но вновь не отыскалась средь них желанная. И были явлены тогда все дочери народа степного, от новорожденных до старых, от распрекрасных до хромоногих да косых. А еще наложницы да рабыни…

 – Среди которых он и увидел ту, которую искал.

 – Верно, – согласился Иван Алексеевич. – Увидел. Среди тех, кого для торга отобрали.