Улыбки темного времени. Цикл историй

– Я прочитала легенду… это так по-настоящему… И снова про горы. В них ведь многое проверяется, они не терпят слабости сердца и предательства, разве нет? – тихо ответила я.

– Пожалуй, да… У нас тоже горы в Чечне… люблю их строгие силуэты, их твёрдость и чистоту. Хорошо, что отец тогда живым вернулся, а то меня бы на свете не было! – легко усмехнулась она.

– Да, расскажи, расскажи, что было! Обещаю больше не дёргаться! – кротко попросила я.

– Что ж с тобой поделаешь, придётся рассказать! – засмеялась Айгуль и продолжила заниматься моими руками.

– Отправились они с Азизом вдвоём на охоту в горы, а никому не сказали, куда путь держат. Вроде как, мужской секрет. Поэтому три дня искали их и не смогли даже следов никаких обнаружить. И то, что они смогли вернуться сами, чудо. Ведь отец нашел в горах бурого медвежонка, принялся с ним играть да угощать. Азиз костром занимался, близились сумерки. Уговаривал он друга своего отнести медвежонка подальше от лагеря и не трогать больше. Отец лишь отшучивался, а ведь сам был из этих мест. Внезапно горы огласил грозный рёв, и на поляну выскочила разъяренная медведица. Азиз что-то кричал отцу, а тот лишь успел отскочить от медвежонка подальше и принялся отступать назад. Медведица встала на задние лапы и пошла на него.

Перед Азизом стоял сложный выбор: оставить малыша без мамы и сохранить жизнь друга или же наблюдать за событиями. Он колебался всего секунду, затем выстрелил в воздух, и произошло это именно в тот момент, когда медведица ударила отца лапой наотмашь. Он инстинктивно прикрылся рукой и упал назад. Медведица испугалась выстрела, но всё ещё колебалась. Для неё человек нёс опасность медвежонку, и это ослепляло её и приглушало все её инстинкты. Тогда Азиз выстрелил повторно и, взяв огромную ветку, пошел на медведицу, оглушительно улюлюкая. Так загоняют баранов, так отгоняют волка-одиночку от стада, и в этот раз метод сработал. Медведица поворчала и убежала с детенышем в чащу. Старейшины говорили, что Азизу повезло. Обычно медведицы не останавливаются, они матери, и страх им неведом.

И вот, наскоро перевязав рану у моего отца, Азиз разжег вокруг палатки огни и дежурил до рассвета. Запах крови мог привлечь и волков, и других медведей, поэтому он бдил, не смыкая глаз. Лишь солнце позолотило верхушки деревьев, как Азиз собрал лагерь, взяв с собой только самое необходимое, и повёл отца домой. Забрались они далеко. Через перевал перелезли, поэтому дорога домой была долгой и непростой. Отдыхали, пили из горного ручья и перекусывали, и снова в путь. Так и шли весь день. Но раненый отец здорово ослаб, поэтому до вечера они не добрались до дома. Снова преданный Азиз дежурил всю ночь, охраняя дремлющего друга. С рассветом он с трудом поднялся и, собрав скромные пожитки, водрузил отца себе на спину и начал опасный спуск.

Шел он медленно, под прикрытием деревьев, цепляясь за них то веревками, то крюками, и, наконец, достиг подножия горы. Изможденный Азиз продолжал упорно тащить бредящего отца до края селения. А там уже их соседи встретили, довезли до мамы, которая только вернулась с ближайшего склона горы. И вот, уже у нас дома, отмытые, накормленные и отдохнувшие, Азиз и отец затеяли серьёзный разговор. Отец поклялся, что долг свой другу вернет, а пока назовет своего первенца в честь друга или его невесты. Азиз смеялся, отговаривал, но отец был непреклонен и объявил об этом за вечерним столом во дворе во всеуслышанье. Поэтому, когда спустя девять месяцев родилась я, меня и назвали в честь невесты Азиза, Айгуль. Вот такая вот история, дорогая, ничего особенного, – скромно завершила свой рассказ моя мастер.

Мышата

«Боже мой, боже-боже! Не может быть! Не может! Как же поверить в это!?» – Рита сидела в самолёте и, светясь от счастья, смотрела в иллюминатор.