Ум лисицы

— За что же? — удивленно спрашивает Сухоруков. — Давай-ка все-таки что-нибудь пожуем! У меня поморока была, наверное, от голода. Я, знаешь… то ли спал, то ли что-то со мною было, но я сейчас… на этом кресле, — говорит он, с опаской поглядывая на темное, пустое кресло, — видел будто бы черт знает кого…

— Ах, господи! — восклицает Жанна. — Что же мне делать?! Я боюсь сказать тебе то, что хочу сказать… Поморока! Я сама в помороке! Вся беда в том, что я не смогу тебе этого сказать. Тебе хорошо со мной? — спрашивает она с надеждой. — Сейчас, сию минуту, тебе хорошо?

— Хорошо, — отвечает Сухоруков.

— Женись на мне, Вася, — говорит она с ужасом во взгляде, пугаясь слов, которые решилась произнести вслух. — Тебе никогда не будет плохо со мной, я тебе обещаю. Я буду делать все, чтобы ты чувствовал себя лучше всех на свете. И все: этот дом, эта земля — все это будет твоим, ты будешь тут полным хозяином… Прости меня! — прерывает она свой тихий крик ужаса. — Я понимаю, как мерзко все, что говорю. Но и ты пойми, я устала. Я женщина, мне нужен покровитель. О, боже мой! Что я говорю! — Она закрывает лицо руками и валится на диван, рыдая.

Хуже положения, чем то, в какое попал Сухоруков, трудно себе представить. Он посмотрел на часы: время уже перевалило за полночь. Можно еще уйти. Но как оставить плачущую женщину, которую он влюбил в себя? Он отчетливо теперь понимает, что все его поступки, все его чувства и мысли, или весь образ мыслей, как говорит Садиков, были направлены на то, чтобы эта женщина влюбилась в него. Зачем это ему нужно, он не знал и тем более не знает теперь. Теперь, когда он в растерянности гладил плачущую женщину, стараясь успокоить ее. «Да, конечно, — думал он, представляя себя хозяином дома и земли, этого царского подарка, который преподнесла ему капризная судьба, — мне было бы совсем неплохо… Невеста богатая!»

— Да, конечно, Жанна, — сказал он. — Я тебя ни в чем не обвиняю… Зачем же ты плачешь?!

— Но ты же не любишь свою жену! — сказала ему Жанна Николаевна, повернув к нему заплаканное и жалкое лицо со змеиным носом. — Не все ли равно тебе, кого не любить — меня или ее? Но у меня ты будешь жить лучше! Тебе больше удастся сделать в жизни, чего-то достичь, потому что… Ты будешь обеспечен и тебе не надо будет думать о быте, ты всего себя посвятишь науке…

— Чудачка, — ласково сказал он ей. — Ты меня хочешь подкупить? Но ведь подкупить можно только того, кто знает себе цену. А я не знаю. Может быть, я стою дешевле этого дома, а может быть, дороже… Чудачка! Разве в этом дело?

— Ты думаешь, мне стыдно? Думаешь, ты устыдил меня? Я тебя вижу насквозь. Ты из тех, кто сам не умеет любить, но кто не может жить без любви женщины. Я готова. Вот, видишь, я готова с тобой договориться обо всех условиях нашей будущей жизни. Ты меня не любишь… Не любишь в том классическом смысле слова, когда тебе твоя личная свобода становится помехой… Ведь когда человек любит, ему не нужна свобода… Для него главное — подчинить себя любимому человеку, быть с ним рядом, как можно чаще видеть, слышать, дотрагиваться до него… Наверное, так! Ты согласен со мной?

— Я не знаю.

— Согласись, потому что я, к сожалению, знаю. А ты будешь полностью свободен, как сейчас ты свободен от своей жены. Я не ставлю тебе никаких условий. Ну скажи, ты ведь человек дела, для тебя главное — дело, спасительный разум; скажи мне, разве я предлагаю тебе не дело? Ведь страдающей стороной буду я, а вовсе не ты. Ты просто сменишь обстановку, у тебя будет вместо двухкомнатной отличная трехкомнатная квартира в центре, что тоже удобнее, чем жить на окраине, а кроме того, будет эта дача с огромным земельным участком, которого у тебя никогда не будет, если ты не женишься на мне. Вот видишь, какая я циничная баба. А ты говоришь, я хочу тебя подкупить. Нет! Я хочу тебя сделать счастливым. А когда живешь со счастливым человеком, то немножечко счастья перепадает и тебе самой. Все очень просто! Мне хочется быть немножко счастливой. Ты думаешь, я разрешила ребятам из поселка сделать корт потому, что я очень добрая? Нет! Я хотела, чтоб рядом со мной были счастливые, ничем не озабоченные люди… А они именно такие! Ничем не озабоченные, играющие в мяч, смеющиеся, уверенные в себе. Мне хорошо с ними! Но если ты захочешь, мы на месте корта посадим сирень. Я на все согласна!

Сухоруков слушал ее так, как слушают во сне, когда не слышно слов, а понятен только смысл желаний того, пригрезившегося человека, с которым ты в той или иной ситуации общаешься во сне. Сейчас ситуация, в которую он попал, была, пожалуй, фантастическая и в некотором роде мистическая, если учесть видение того сияющего, искрящегося мира, из которого он вышел ошеломленным.