Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь

Он открыл другую папку на своем лэптопе, заполненную множеством мелких фоток. Я поняла, куда он забрался. В воспоминания его детства. Зоуи, социальный работник из агентства, советовала включить и несколько детских снимков. «Покажите, в каких счастливых семьях вы росли», – предложила она. Эйдену понравилась эта идея, и теперь он просматривал старые семейные фотокарточки. Он вообще очень привязан к семье. Часто листая альбомы, он еще и упорядочил их по годам. Какой другой мужчина будет тратить время на подобные занятия? Он высоко ценил семейную историю. Я видела, как он улыбался, просматривая снимки, и меня окатила мощная волна печали.

У меня нет старых семейных фотографий. Уезжая из дома в восемнадцать лет, я взяла с собой несколько снимков, но однажды выбросила их, позволив ярости возобладать над здравым смыслом.

Жаль, что нельзя так же просто избавиться от воспоминаний.

5

Моррисон-ридж

– О конечно, прекрасно, – сказала мать Стейси моей маме, выглядывая из открытого окна серебристого автомобиля.

Стейси уже вылезла из машины и стояла рядом со мной, закинув на плечо увесистый рюкзачок.

– Тогда все в порядке, – ответила мама. – Я просто подумала, что надо согласовать это с вами, прежде чем мы…

– Простите, я смываюсь! – воскликнула мать Стейси, уже выруливая на дорогу. – Развлекайтесь, девочки!

У меня возникло четкое впечатление, что мать Стейси относится к жизни менее строго, чем моя мама. Мы проводили взглядом скрывшуюся за поворотом машину, и моя мать повернулась к Стейси.

– Меня зовут Нора, – представилась она, протягивая Стейси руку. В детстве моим друзьям предлагалось называть ее «мисс Нора», а моего отца – «мистер Грэхем», но примерно год тому назад обращения изменились. Моя мать выросла в Пенсильвании и, перебравшись в Северную Каролину, так, в сущности, и не восприняла традиции местной культуры обращения к молодым женщинам, поэтому теперь всех звали просто по имени. Сама я еще не успела привыкнуть к этому.

– А меня зовут Стейси, – со смехом восприняв формальную церемонность такого знакомства, ответила Стейси, пожимая руку моей матери.

В школе Стейси казалась мне какой-то другой, хотя я не понимала пока, что же в ней изменилось. По плечам ее по-прежнему рассыпались невероятно блестящие и прямые черные волосы, густая длинная челка едва не касалась ресниц. И сами ресницы, обрамлявшие ее почти черные глаза, отличались поразительной густотой и длиной. Мальчишки в школе не могли отвести глаз от ее фигуры, и сейчас розовая майка и белые шорты великолепно подчеркивали ее достоинства. И хотя на мне был почти такой же наряд – только майка голубая, а не розовая, – я ощущала себя… ну, не то чтобы уродиной, но, честно говоря, невзрачным и тощим, плоскогрудым очкариком. По сравнению с ее волосами моя шевелюра выглядела как буйные заросли, и еще я терпеть не могла усыпавшие мой нос веснушки. Впрочем, кое-что в моей внешности мне нравилось: своеобразные голубые глаза, доставшиеся мне по наследству от семьи Арнетт. Светлые голубые радужки окружали темно-синие, почти черные каемочки. К сожалению, из-за очков этой особенности было почти не видно, но сама-то я, по крайней мере, знала о ней. И тем не менее сейчас, стоя рядом со Стейси и особо ощущая свою невзрачность и худобу, я вдруг пожалела, что пригласила ее, хотя понимала, как это подло с моей стороны. Она же не виновата, что природа не одарила меня такой же красотой.

– Ты любишь энчилады? – спросила мама, когда мы вошли в дом.

– Я обожаю мексиканскую кухню! – воскликнула Стейси.

– Отлично, – сказала мама. – Пока я готовлю рис, вы, девочки, можете заняться салатом.

Я испытывала неловкость рядом со Стейси, когда мы крошили помидоры и рвали латук для салата. С другими подружками я могла бы запросто поболтать, но, мало зная интересы Стейси, я не могла выбрать подходящую тему… можно, конечно, было поболтать о «Нью Кидс», но мне не хотелось заводить разговор о них при маме, поэтому мы хранили молчание.

Мама достала из духовки энчилады и поставила противень на пару подставок.

– Расселл! – оглянувшись к выходу из кухни, призывно крикнула она. – Ужин готов!

Мы со Стейси перетащили все блюда в столовую и уже сидели там, когда Расселл привез моего отца и подкатил его коляску к столу. Увидев папу в инвалидной коляске, Стейси явно растерялась, и на лице отразилось удивление.

– Ты, должно быть, Стейси. – Папа улыбнулся ей, и она быстро восстановила спокойствие.

– Да, – ответила она со своей очаровательной улыбкой.

– Меня зовут Грэхем, – представился он и, кивнув в сторону Расселла, добавил: – А это Расселл.

Сегодня вечером папа с Расселлом оделись как близнецы, оба в черных футболках и джинсах.

– Меня сегодня пригласили в гости, – стоя за коляской отца, сказал Расселл, взглянув на меня. – Может, Молли, ты возьмешь на себя роль хозяйки?

– С удовольствием, – ответила я, отталкивая стул и вставая из-за стола.