Умереть без свидетелей. Третий апостол

Маркерт поморщился и отвернулся.

— Тебе не нравится, папа? — спросила Таня.

— Что ты, Танюшка, очень нравится, — сказал Борис Янович, и в это время наверху зазвонил телефон.

— Не увлекайся чрезмерно нарядом — опоздаешь к началу концерта, — заметил профессор дочери, направляясь к лестнице, ведущей в его кабинет.

— Мы скоро уже закончим, Борис Янович, — ответила за Татьяну Мария Ефимовна. — Не беспокойтесь, пожалуйста.

Маркерт заставил себя улыбнуться этой женщине и заторопился к неумолкавшему телефону, подумав, что нельзя быть несправедливым к человеку, ни сном ни духом не ведающему ни о каких собственных погрешностях. По привычке Борис Янович подыскал подходящее место у Матфея: «Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду», отметил про себя машинально: «Глава пятая, стих двадцать второй», улыбнулся несуразности даже представления о родстве с Марией Ефимовной, разве что по адамовой линии, быстро прошел в кабинет к звонившему телефону и снял с аппарата трубку.

А внизу, кажется, все было готово. Недостаток времени не позволял Тане во второй раз примерять и приглаживать платье, она решила так и остаться в нем и крикнула наверх:

— Папа, папа! Иди взглянуть на окончательный вариант! И ехать, ехать уже пора… Папа!..

Но профессор Маркерт не откликался.

Прошло несколько минут. Синицкая собирала в черный клеенчатый саквояж портновские причиндалы. Тетя Магда подалась на кухню, чтобы приготовить по чашке кофе, ужинать придется поздно, после концерта. Таня кружилась перед большим, в полтора ее роста, старинного изготовления зеркалом и напевала.

Отец в гостиную не спускался.

Таня взглянула на часы. Показалась из кухни тетя Магда с подносом, Таня рассерженно пристукнула каблучком и побежала по лестнице.

Дверь кабинета, обычно открытая настежь, Маркерт не любил запертых помещений, сейчас оказалась закрытой. Девушка толкнула ее, вошла и увидела ссутулившегося отца. Он стоял к ней спиной у окна, выходившего в сад, и на звуки шагов дочери не повернулся.

— Папа! — воскликнула Таня. — Ну что же ты? Мы опоздаем!

Профессор медленно повернулся. Довольно моложавое для семидесятилетнего человека лицо его теперь посерело, осунулось, морщины углубились, смяли, скомкали облик Бориса Яновича.

— Что с тобой, папа? — вскричала дочь и бросилась к Маркерту.

— Ничего, — сказал профессор и с усилием улыбнулся, отстранил Таню рукою, прошел к креслу, сел. — Ничего, Танюша… Сердце слегка испугало, а так — все хорошо.

Таня недоверчиво смотрела на него. Потом она расскажет начальнику управления Жукову, что отец никогда не жаловался на сердечные боли, а судебно-медицинский эксперт Франичек заявит, что с таким сердцем профессор Маркерт мог жить до ста лет.

— Вы идите, — сказал Борис Янович. — Я отойду и нагоню вас. Идите пока одни… А я потом, потом.

— Тетя Магда! — крикнула Таня. — Пожалуйста, поднимитесь…

— Что может такое с вами случиться, доктор? — спросила появившаяся Магда спокойным тоном, иначе женщина не разговаривала. — Вы немножко заболели?

— Сердце, — сказал Маркерт. — Но скоро пройдет. Я сейчас буду готов. Только вы идите на концерт, идите, пожалуйста, сами, оставьте меня, я догоню вас.

— Вы будете принимать вот эту таблетку. Она называется валидол… Положите под язык, пусть немного тает, — распорядилась Магда. — Тогда сердце перестает болеть.

— Вот мне и легче, — сказал Маркерт. — Идите же поскорее! Вы опоздаете!

— Надо идти, — сказала Магда. — Он придет ко второму отделению, когда будет выступать Таня.

— Ах, как жаль, что Валентин Павлович в командировке! — воскликнула Таня. — Он бы что-нибудь придумал…

Борис Янович не то хмыкнул, не то всхлипнул и положил руку на сердце.

— Что, папочка? — встревожилась Таня.

— Отходит, — медленно и тихо проговорил Маркерт. — Вкусные таблетки у нашей Магды, никогда не пробовал таких.

— Доктор у нас есть молодец, — сказала Магда, «доктором» она всегда называла Маркерта. — Редкий мужчина в таком возрасте не знает вкуса валидола.

— Как же быть, папа? — спросила Таня в отчаянье.

— Немедленно отправляться на концерт! — окрепшим, командирским голосом, который всегда повергал в трепет студентов, сказал Борис Янович. — Быстро-быстро!

— Идем, Таня, — сказала Магда. — Теперь и кофе стал холоден, пить его мы не имеем времени. Доктор, я позвоню вам из собора до концерта, а потом еще в антракте. Я всегда быстро окажусь дома, если вдруг вам станет нехорошо.

— Вы не успеете позвонить, дорогая Магда, как я уже буду сидеть рядом с вами и слушать наш великолепный кафедральный орган. Поторопитесь же! Тане надо обязательно быть вовремя на месте. Девочка не имеет права пропустить торжественную часть и все эти обязательные процедуры. Идите!

И женщины ушли.