Умереть, чтобы угодить

День был по-весеннему теплым, хотя март едва перевалил за половину. Деревья стояли в цвету, давно распустились нарциссы и форзиция, на газонах зеленела подрастающая трава. Здесь, на солнечном юге, зима проходила по укороченной программе и заканчивалась гораздо раньше, чем полагалось по календарю. Правда, на некоторое время и здесь становилось холодно, выпадал снег, случались гололеды, но в целом Дыхание зимы было непродолжительным, хотя деревья сбрасывали листву, а трава на газонах увядала и темнела. Но не проходило и шести недель подобного абсурда, и вдруг, обычно к середине или к концу января, зеленые стрелки нарциссов начинали пробиваться сквозь землю, а на деревьях набухали почки. Сейчас брэдфордские груши уже отцветали, пая газоны и дорожки бело-розовыми лепестками. Словом, жить здесь было не так уж плохо. Сара еще помнила, как детстве ей случалось жить там, где пальто приходилось носить не снимая чуть ли не полгода. Конечно, она преувеличивала, но некоторые морозные и долгие зимы отчетливо запомнились ей.

Когда она прибыла на стрельбище, налетел ветерок, но, поскольку температура воздуха поднялась выше двадцати градусов, ветер был даже приятен, хотя Сара оделась легко — сандалии и трикотажную кофточку с короткими рукавами. На завтра синоптики предсказали приближение холодной фронта, снижение температуры и ночные грозы, но пока погода была идеальной.

Расплатившись и выбрав мишень, Сара надела наушники направилась к своему месту. Стрельбище располагалось у подножия холма и было частично врыто в него; все пули, не попавшие в мишени, увязали в глиняном склоне высотой около двадцати футов. Тюки сена по периметру стрельбища были еще одной мерой предосторожности, но с тех пор, как Сара тренировалась здесь, она не могла припомнить ни единого несчастного случая. Стрелки были серьезными и ответственными людьми.

Когда Сара готовилась к четвертому выстрелу, кто-то подошел и встал у нее за спиной. Не теряя сосредоточенности, Сара закончила стрельбу, вынула пустую обойму, нажала кнопку смены мишени и только потом обернулась.

Незваного зрителя она узнала сразу и испытала легкое потрясение. Она рывком сняла наушники.

— Инспектор… — начала она и вдруг поняла, что не го мнит его фамилии. — Простите, я забыла вашу фамилию…

— Кахилл.

— Ах да! Прошу прощения, — повторила она, не объясняя, почему в ту ночь страдала забывчивостью. Дело было только в грабителях и телефонных звонках, но и в самом инспекторе.

Кахилл был одет почти как во время их первой встречи, — только без пиджака, зато в джинсах и футболке, на этот раз темно-синей. Трикотаж плотно обтянул широкие плечи, мощные бицепсы и заметные выпуклости грудных мышц. В оценке его телосложения Сара не ошиблась: этот человек был мускулистым, но в меру.

Сара не сразу решилась посмотреть ему в лицо — взгляд отказывался подниматься так высоко. Начиная от шеи и дальше вниз Кахилл был истинным пиршеством для глаз.

Автоматическая линия услужливо доставила Саре мишень. Кахилл сам вынул ее из зажимов и вгляделся в причудливый узор отверстий.

— Я наблюдал за вами с тех пор, как вы пришли. Вы неплохо стреляете.

— Спасибо. — Она перезарядила оружие. — А что вы здесь делаете? У полицейских есть свое стрельбище.

— Я здесь с другом. Сегодня выходной, вот я и слоняюсь по городу.

Ну вот, теперь выяснилось, что у них совпадают выходные. Сегодня Кахилл держался чуть дружелюбнее, хотя ни разу не улыбнулся. Сара окинула его быстрым оценивающим взглядом. При дневном свете его лицо по-прежнему выглядело грубоватым, словно его ваяли не резцом скульптора, а плотничьим топором. Очевидно, он недавно побрился, и Сара убедилась в том, что у него волевой, резко очерченный подбородок. Нет, он не из красавцев — это сразу видно. Он не юноша, а зрелый мужчина.

— Вы отдыхаете каждую среду? — Черт, зачем ей понадобилось задавать этот вопрос? Какое ей дело?

— Нет. Поменялся с одним следователем. У него свои планы.

Слава Богу, мысленно вздохнула Сара. Ей еще ни разу не доводилось приглашать мужчин на свидание, но на этот раз она чуть было не поддалась искушению, хотя и рисковала получить оскорбительный отказ. В то же время oна сама возмутилась бы, узнав, что с ней встречаются только ради ее тела.

— Вы могли пристрелить их.

Это заявление сопровождалось внезапным взглядом в упор, и Сара растерянно заморгала. Глаза Кахилла оказались голубыми, они смотрели твердо и жестко. Взгляд полицейского, от которого ничто не ускользает. Он наблюдал за Сарой, изучал ее реакцию. Сара настолько растерялась, что не сразу сообразила: речь идет о грабителях.

— Могла бы, — согласилась она.

— Почему же вы не стали стрелять?

— По-моему, применять оружие не требовалось.

— Оба были вооружены ножами.

— Я об этом не знала, а если бы и знала, то не стала стрелять — ведь они не угрожали ни мне, ни судье, они даже не поднялись наверх. Но если бы ситуация развивалась так, нам грозила бы опасность, я решилась бы открыть стрельбу. Она помолчала. — Кстати, спасибо, что не упомянули в отчете о том, что я телохранитель.