Умереть вчера (СИ)

Максим остановился возле дерева, почти слившись с ним, и оглядел себя критически. Потоки дождя смыли всю его маскировку, грязью были покрыты лишь, усиленные бронёй ботинки. Ноги с чавканьем утопали в раскисших низинах почти по самый верх обуви. В остальных местах травяной и лиственный покров был достаточно толст и проваливаться не давал. Ещё одно преимущество пасмурной погоды в том, что струи дождя огибали, попадающиеся на пути аномалии, делая их как никогда видимыми. Бежишь, а впереди прорисовывается подобие стеклянного шара, по которому стекает вода. Красиво и немного зловеще. Перед глазами вдруг выплыли смутные воспоминания о городском парке отдыха со множеством увеселительных мест. Одним из таких аттракционов был бег по поверхности небольшого водоёма внутри прозрачного шара. Как много детского смеха вокруг… Внезапно появившееся лицо смеющейся женщины перед глазами. Такое знакомое и незнакомое в то же время. Такое близкое и далёкое. Такое…

Максим зажмурился, но сразу открыл глаза, не время расслабляться. Как раз его остаётся всё меньше. Он не до конца осуществил задуманное, перед тем, как уйти в открывшийся сектор. Двигаться сейчас на юг Кордона было бы непростительным безумием. В этом случае подвергались опасности все, кто находился в деревне новичков. А значит, и Степаныч с Купером. Степаныч, конечно, засевший в своей крепости, имеющей не один уровень подземных этажей и усиленной защиты, мог бы продержаться ещё какое‑то время. Но, навалившиеся на молодежь наёмники окажутся военным только на руку, так как последние могли геройства Синдиката перевести на свой счёт. Отчитываться перед начальниками о проделанной работе как‑то надо. А тут как раз столько трупов преступивших запреты людей.

Повышения по службе, медали, премии и грамоты, грамоты, грамоты. Чего — чего, а грамотами ещё при советской власти народу замыливать глаза научились очень даже хорошо. Значимость подобной награды подтверждалась самой жизнью. Не зря ведь народ отшучивался, мол, весь туалет уже ими обклеен. Осталось место всего для одной. Времена меняются, не меняется только начальник, забывший, что пламенные лозунги он сам отодвинул на задний план вошканьем и интригами в кулуарах дворцов. Как же Максим мог допустить, чтобы из‑за какой‑то несчастной грамоты сложили головы те, которые в большинстве своём уже родились после тех злосчастных событий, когда вышеупомянутые времена канули в небытиё.

Но Рекс понял, что отвлекся, и перевёл ход мыслей в нужное русло. Хорошо зная наёмников, он подозревал, что в саму Кривую балку они не решатся войти, не в их это принципах. Себе дороже входить в сектор, который в любую минуту может вновь свернуться захлопнувшейся ловушкой. Синдикатовцы работали за деньги и, по — возможности, только наверняка. А какой смысл от того, где можно сгинуть совершенно задаром? Поэтому засаду организовать они могли лишь перед входом на открывшуюся территорию. Учитывая последние события, засада явно была усилена и неплохо вооружена.

В одиночку мимо наёмников проскочить теперь вряд ли удастся, поэтому Рексу была необходима помощь неожиданного для Синдиката противника. При такой постановке вопроса, когда продолжалось одаривание простых смертных грамотами, ответ находился сам собой. Ведь Макс был уверен — если бы вместо нескольких подобных бумажек людей поощрили лишней денежной премией, так необходимой шаткому семейному бюджету, брат, отец и мать Купера, наверняка не полезли бы в Зону и не погибли. Большинство людей идёт сюда совсем не за приключениями. Не «за туманом и запахом тайги». О романтике и речи быть не может, когда в любую минуту вместо удовольствия тебя запросто могут лишить головы! Просто людям нужны средства для жизни, а артефакты стоят на чёрных рынках очень даже немало.

Не зная, какое удовольствие в стиле «садо — мазо» от всего происходящего получали военные начальники, в союзники себе Макс выбрал именно тех, кто ради получения грамот готов был «во исполнение» долга сложить свои буйные головы в предстоящей мясорубке. Именно военных. И, если они смогут справиться с Синдикатом убийц, значит, честь им и хвала. Начальству — звёзды на погоны, да ордена с медалями на грудь, а простым смертным — грамоты. Но двойные, как открытки. С золотистым тиснением, сделанным на дешёвом принтере где‑нибудь прямо в кабинете штаба. А краски на печати и принтеры не было жалко никогда. Иным начальникам даже расписываться лень, некогда же, «о Родине всё думают». Они даже свою подпись на штампах делают через различные, быстро соображающие и подстраивающиеся под современный стиль, конторы. Даже видят зачастую эти грамоты впервые, когда в помпезно торжественной обстановке вручают их подчинённым. Вот и «расписываются» за них те, кто эти грамоты штампует. Работу надо же показать! Подобные действия штабные клерки и называют высокопарно — «Защитой Отечества».