Умереть впервые

Порыв ветра бросил длинные волосы незнакомки ему в лицо, и арсан ее неожиданно превратился в разноцветные листья. Очередной порыв ветра, более сильный, сорвал эти листья и взметнул над их головами шуршащим каскадом.

Новый порыв ветра сделал то же самое и с его одеждой и толкнул в спину, заставляя приблизиться к незнакомке. Таилег смотрел на невозможную, ослепительную красоту и понял, что переживает последние минуты в своей жизни.

Ибо никому не может быть позволено лицезреть подобное безнаказанно.

А затем вязкая тишина, что отделяла его от мира, растаяла, опала и освободила его волю и чувства. Мир нахлынул на него, словно разъяренная штормовая волна. Бронзой отсвечивала кожа девушки, сладкой горечью был полон воздух, и дыхания в горящей груди оставалось совсем немного.

Девушка взяла его руки в свои.

Таилег заметил в глубине ее глаз две горящие искорки — слабый знак какой-то древней, могучей и безжалостной силы, которую можно разбудить, но нельзя успокоить.

Жар заполнил его тело.

И мир разверзся под ногами. Стремительно рухнул и раскололся, открывая под ногами бездну. Таилег не видел никого. Он был тем самым озером, воды которого высосала жадная пропасть, и нездоровый, лихорадочный жар вновь подымался из глубин, чтобы принести с собой страдания, конца которым не было.

Но на сей раз на горизонте появились ярко-лазурные волны. Вода пришла в бесплодную пустыню, которой он стал. Волны приближались с пугающей скоростью, чтобы вернуть в него жизнь, и расплавленный камень двигался ей навстречу — уничтожить воду и укрепить свое могущество.

Томительно бежало время. Словно осужденный, который видит блик от топора в руках палача, Таилег — то, чем он стал, — следил за буйными, живыми волнами, что накатывали со всех сторон.

Яростный расплавленный камень и вода встретились в глубинах его существа. Боль вспыхнула, окрашивая мир в пурпурные тона. Стихия боролась со стихией. Огонь поглощал и разрушал тяжелые волны, превращая их в отвратительный пар и пятная пеплом выжженное добела небо.

Таилег смутно ощущал, как вздрогнуло его тело, в котором сошлись две противоборствующие стихии — внешняя и внутренняя, обе разрушительные, обе неистовые и непобежденные.

Вода и лава отступили, заполнив его дно стонущей, горячей коркой застывшего камня, что покрывалась сеткой трещин и пропускала еще не успокоившийся огонь.

И вновь накатили волны.

И снова боль скрутила его бестелесное существо, и Таилег закричал, хотя никто и не слышал его вопля.

Раз за разом схватывались стихии, и все выше вырастал слой камня. Вскоре уже утес, дымящийся и черный, преградил путь огню, запечатывая его, замуровывая своим весом.

Но волны по-прежнему накатывали. И Таилегу стало страшно, поскольку мощь водной стихии все усиливалась.

Удар — и стонут камни утеса, цепляясь друг за друга, не позволяя жадным волнам растащить их по всему свету.

Удар — и фонтан искрящихся брызг взлетает над утесом, обрушиваясь сверху тяжким молотом, стараясь найти хоть малейшую трещину…

…Таилег открыл глаза. Они все еще стояли внутри каменного кольца, но девушка вновь была облачена в арсан. Огонь, уже усмиренный, постепенно покидал его тело. Тот же знак, кольцо из полумесяцев, слабо светился на ее лбу.

Она что-то сказала на мелодичном, приятном для слуха наречии, но Таилег не понял ни слова. Тогда она коснулась ладонью его лба и тут же обратилась в хоровод искрящихся пылинок, стала дымкой, туманом, ветром.

Таилег стоял один. Четкость и уверенность заполняли его существо. Он вдохнул воздух, упиваясь его ароматом, и сделал шаг с возвышения.

Следующий шаг он сделал уже в комнате.

Ясно ощущая каждую клеточку своего тела, он обернулся, чтобы понять — откуда он здесь взялся, — как вдруг дверь распахнулась и в комнату ворвались люди, молча и страшно.

Несколько клинков прижали его к стене.

Прошла пауза, длиннее которой он не помнил, и низкий, недовольный голос рявкнул откуда-то с лестницы:

— Это он, недоумки. Оставьте человека в покое.

Клинки отодвинулись, и Таилег, ощущая наполняющую его звенящую пустоту, позволил себе упасть на пол и потерять сознание.

— Все в порядке…

Голос донесся словно сквозь толщу воды. Таилег рывком сел, стряхивая с себя обморок.

— Долго я так валялся? — спросил он пространство, и оно отозвалось голосом Рамдарона:

— Несколько минут. Давай, Таилег, поднимайся, у нас сейчас будет очень много забот.

Таилег послушно поднялся на ноги и вздрогнул, увидев отражение в зеркале.

— Когда вы здесь появились?

— Примерно пять-шесть минут после тебя, — ответил вновь появившийся на пороге Тарц. — Проклятье, это не Праздник, как я себе это представляю. Ничего удивительного, что нервы не выдержали, парень. Я такого тоже давно не видел, прямо мясная лавка какая-то. — Он поднес объемистую фляжку к губам и продолжил: — Хорошо, что хозяин этой несчастной гостиницы еще ничего не знает.

— Как это не знает? — изумился юноша.