Умирающая Земля

Кьюджел удивленно покачал головой: такой отъявленной чепухи он никогда не слышал.

— Но к чему эти необыкновенные работы в скалах? — спросил он.

— Не могу сказать, — ответил десятник. — Работа ведется уже триста восемнадцать лет, но за все это время Фарезм ни разу не объяснял ее причины. Но причины должны быть очень важные, потому что он производит ежедневный осмотр и тут же замечает все ошибки. — Тут он повернулся, чтобы подсказать что-то человеку ростом по колено Кьюджелу, который проявил неуверенность при высечении завитка в спирали. Десятник, сверившись с чертежом, решил вопрос, потом снова повернулся к Кьюджелу, на этот раз глядя на него откровенно оценивающе.

— Похоже, ты проницателен и искусен. Хочешь поработать? Нам не хватает нескольких работников в категории пол-элла, или, если ты предпочитаешь более тонкую работу, то мог бы занять место подмастерья каменщика семнадцати эллов. Ты годишься и для того, и для другого, и перед тобой большие возможности для продвижения. Я сам, как видишь, четырех эллов. За год я достиг положения отбойщика, через три года — формовщика, помощника главного каменщика за десять и служу главным каменщиком уже девятнадцать лет. Мой предшественник был двух эллов, а главный каменщик перед ним — десяти. — И он начал перечислять преимущества работы, которые включают пропитание, жилище, выбор наркотиков, услуги нимфариума, плату, начиная с десяти терций в день, различные другие привилегии, включая исполнение самим Фарезмом предсказаний и изгнания злых духов. — Вдобавок Фарезм содержит консерваторию, где каждый может обогатить свой интеллект. Я сам прохожу курс идентификации насекомых, изучаю геральдику королей Старого Гомаза, хоровое пение, практическую каталепсию и ортодоксальную доктрину. Нигде тебе не найти более щедрого хозяина, чем волшебник Фарезм!

Кьюджел сдержал улыбку при виде энтузиазма главного каменщика; но в его животе продолжалось голодное урчание, и он не стал сразу отвергать предложение.

— Я никогда не думал о такой карьере, — сказал он. — К тому же ты перечислил привилегии, о которых я и не слыхал.

— Верно, о них вообще мало известно.

— Я не могу сразу сказать да или нет. Это такое решение, которое нужно предварительно всесторонне обдумать.

Главный каменщик глубокомысленно и одобрительно кивнул.

— Мы одобряем взвешенность в решениях наших рабочих: ведь любой неосторожный удар может вызвать самые губительные последствия. Чтобы исправить неточность размером в ширину пальца, приходится убирать целый блок, на его место ставить новый и все начинать заново. И до того времени, пока не будет достигнуто прерванное состояние, все наказываются лишением услуг нимфариума. Поэтому мы не очень приветствуем появление новичков на работе.

Фиркс, внезапно осознавший задуманную Кьюджелом комбинацию, возразил самым болезненным образом. Схватившись за живот, Кьюджел отошел в сторону и, пока главный каменщик недоуменно смотрел на него, жарко заспорил с Фирксом:

— Я не могу дальше идти без пропитания.

В ответ Фиркс еще раз вцепился когтями.

— Невозможно! — воскликнул Кьюджел. — Амулет Юкуну может теоретически накормить, но я больше такое питание выносить не могу; помни, если я упаду мертвым, ты никогда не вернешься к своей подруге в чан Юкуну!

Фиркс увидел справедливость этих доводов и неохотно успокоился. Кьюджел вернулся к помосту; тем временем главный каменщик отвлекся — рабочие откопали большой турмалин, мешавший проведению сложной спирали. В конце концов Кьюджел сумел привлечь его внимание.

— Пока я буду взвешивать предложение работы и противоречащие друг другу преимущества увеличения или уменьшения, мне понадобится постель. И я хотел бы испытать в течение одного-двух дней вашу пищу.

— Твое благоразумие похвально, — объявил главный каменщик. — Нынешнее поколение торопится и совершает действия, о которых потом жалеет. Не так было в дни моей юности, когда преобладали воздержанность и осторожность. Я распоряжусь, чтобы тебя поселили, и ты сам сможешь убедиться в истинности всех моих слов. Фарезм строг, но справедлив, и только тот, кто неосторожно рубит скалу, может на него пожаловаться. Кстати: вот и сам волшебник Фарезм со своим ежедневным осмотром!

На тропе показался человек с величественной фигурой в необъятном белом балахоне. Лицо у него было ласковое, волосы напоминали белый пух, глаза обращены вверх, будто он поглощен невыразимо сложными размышлениями. Руки спокойно сложены, и двигался он, не переставляя ноги. Рабочие, снимая головные уборы и кланяясь, почтительно его приветствовали, а Фарезм отвечал наклоном головы, Увидев Кьюджела, он остановился, быстро осмотрел проделанную работу, потом заскользил к помосту.

— Сегодня все точно, — сказал он главному каменщику. — Мне кажется, полировка на нижней стороне эпипроекции 56-16 не очень ровная, и я заметил маленький скол во вторичном поясе девятнадцатого шпиля. Но ни одно из этих нарушений не кажется серьезным, и никаких дисциплинарных акций не последует.