Умирающая Земля

— Пути Гилфига неисповедимы, — отвечал Гарстанг. — Мы пришли так далеко, но нужно идти дальше!

Субукул остановился и посмотрел назад, туда, откуда они пришли.

— Вот мое предложение. На этом месте воздвигнем каменный алтарь, который станет нашим храмом; исполним перед ним обряд. Удовлетворив требования Гилфига, мы сможем повернуться лицом на север, к деревне, где остались наши товарищи. Там мы отыщем вьючных животных, возобновим припасы и направимся в пустыню. И, может быть, сумеем вернуться в Эрзу Дамат.

Гарстанг колебался.

— Твое предложение разумно. И все же...

— Лодка!. — воскликнул Кьюджел. Он указал на море, где в полумиле плыла рыбачья лодка под квадратным парусом на длинной гибкой рее. Она прошла мимо мыса в миле к югу от того места, где стояли пилигримы, и Кьюджел указал на деревню дальше по берегу.

— Прекрасно! — объявил Гарстанг. — Там должны жить гилфигиты, а деревня находится вблизи храма! Идемте!

Но Субукул не решался.

— Неужели знание священных текстов распространилось так далеко?

— Осторожность — наш девиз, — сказал Кьюджел. — Нужно очень осторожно провести разведку. — И он провел их через лес тамариска и лиственницы в такое место, откуда сверху они могли рассмотреть деревню. Хижины были грубо сложены из камня, и жил в них свирепо выглядевший народ. Черные волосы обрамляли круглые, цвета глины лица, на плечах росла жесткая щетина, как эполеты. Изо рта мужчин и женщин торчали клыки, и все говорили низкими хриплыми голосами. Кьюджел, Гарстанг и Субукул отступили с величайшей осторожностью и, спрятавшись среди деревьев, стали негромко совещаться.

Гарстанг наконец упал духом и потерял всякую надежду.

— Я истощен, духовно и физически; здесь я умру.

Субукул посмотрел на север.

— Я попробую перебраться через Серебряную пустыню. Если все пройдет хорошо, вернусь в Эрзу Дамат или даже в долину Фолгус.

Гарстанг повернулся к Кьюджелу.

— А ты? Мы ведь не нашли храма Гилфига.

Кьюджел указал на пристань, где было причалено несколько лодок.

— Я направляюсь в Олмери, через Сонганское море. Предлагаю конфисковать лодку и плыть на запад.

— Тогда прощай, — сказал Субукул. — Гарстанг, идешь со мной?

Гарстанг покачал головой.

— Слишком далеко. Я, несомненно, умру в пустыне. Я пересеку море вместе с Кьюджелом и понесу Слово Гилфига народу Олмери.

— Ну, тогда прощай и ты, — сказал Субукул. Он быстро повернулся, чтобы скрыть выражение лица, и двинулся на север.

Кьюджел и Гарстанг смотрели, как его крепкая фигура уменьшается на расстоянии и исчезает. Потом повернулись и принялись рассматривать причал. Гарстанг сомневался.

— Лодки кажутся пригодными для моря, но «конфисковать» значит «украсть» — это действие особенно осуждается Гилфигом.

— Никаких затруднений, — ответил Кьюджел. — Я положу на причал несколько золотых монет, это больше стоимости лодки.

Гарстанг наконец неуверенно согласился.

— А как же пища и вода?

— Взяв лодку, мы поплывем вдоль берега, пока не припасем достаточно, а потом двинемся на запад.

Гарстанг согласился с этим, и они снова принялись рассматривать лодки, сравнивая их друг с другом. Наконец выбрали прочное судно десяти или двенадцати шагов длиной, с небольшой каютой.

В сумерках они двинулись к пристани. Все было тихо, рыбаки вернулись в деревню. Гарстанг поднялся на борт и сообщил, что все в порядке. Кьюджел начал отвязывать чалку, но в это время с пристани послышался свирепый крик, и появился десяток крепких рыбаков.

— Мы пропали! — крикнул Кьюджел. — Спасайся, беги, а еще лучше плыви!

— Невозможно! — провозгласил Гарстанг, — Если это смерть, я встречу ее с достоинством. — И он встал на палубе.

Вскоре их окружили жители деревни всех возрастов, привлеченные шумом. Один из них, староста деревни, спросил строгим голосом:

— Что вы делаете на нашем причале и зачем собираетесь украсть лодку?

— Наша причина проста, — ответил Кьюджел, — мы хотим пересечь море.

— Что? — взревел староста. — Как это возможно? На лодке нет ни пищи, ни воды, она плохо оборудована. Почему вы просто не обратились к нам и не сказали, что вам нужно?

Кьюджел замигал и обменялся взглядом с Гарстангом.

— Буду откровенен. Ваша внешность внушила нам такой страх, что мы не решились.

Его слова вызвали большое веселье и удивление в толпе.

Староста сказал:

— Мы все удивлены. Объяснись.

— Хорошо, — ответил Кьюджел. — Могу ли я быть абсолютно откровенным?

— Конечно!

— Некоторые особенности вашей внешности кажутся нам грубыми и варварскими: ваши выступающие клыки, черная грива, окружающая лица, какофония вашей речи — и это еще не все.

Жители деревни недоверчиво рассмеялись.

— Что за ерунда! — восклицали они. — У нас длинные зубы, чтобы мы могли разрывать рыбу — нашу основную пищу. Волосы мы носим так, чтобы защититься от ядовитых насекомых. И так как мы глуховаты, то, очевидно, кричим. А вообще-то мы добрый и мягкий народ.

— Совершенно верно, — сказал староста. — И чтобы продемонстрировать это, завтра мы снабдим продовольствием нашу лучшую лодку и отправим вас с нашими добрыми пожеланиями. А сегодня в вашу честь будет пир!