Умирать не страшно

— Соберись! — призвал Морри. — Призови всю свою силу! Перед тобой твой супруг, а значит у тебя больше прав на него, чем у какого-то Воландеморта! Действуй, пока не стало слишком поздно! Ну же!

Этот окрик заставил очнуться не хуже пощечины. Гарри снова склонился над Северусом, почти оттолкнув при этом Дамблдора и подоспевшую Помфри. Не думая ни о ком и ни о чем, кроме супруга, Поттер возложил левую руку прямо на темную метку, одновременно освободив всю свою магию, направив ее в распростертое на полу тело, и позволяя брачным узам раскрыться во всю ширь.

Снейп выгнулся дугой, все-таки не сдержав стон, больше похожий на вопль раненого зверя. Мадам Помфри попробовала вмешаться, отодвинув Гарри, но не тут-то было. Вихрь магии оттолкнул ее саму. Поттер бросил на колдомедика взгляд абсолютно черных глаз, потом снова посмотрел на супруга и заговорил.

Слова, срывавшиеся с его губ, не были непонятны никому из присутствующих, даже Дамблдору, а голос стал глубже, каким-то потусторонним, проникавшим в самую душу. Говоря все громче, Гарри начал медленно поднимать ладонь от руки Снейпа, так что можно было видеть, как метка дрожит, извивается, словно ее только что нанесли обычной краской. И эта краска из черной стала темно-фиолетовой и принялась вырисовывать новый узор. В конце концов, он стал точным отражением пиктограммы на ладони Поттера, как раз сейчас тускло мерцающей. Как только это произошло, пиктограмма на руке Северуса принялась тускнеть, пока не стала похожей на застарелую вязь тонких шрамов. И не увидишь, если не приглядываться.

Как только новая метка почти исчезла, выгнувшееся от боли тело Снейпа расслабилось и продолжало оставаться на полу без движения, а Гарри устало выдохнул:

— Северус потерял сознание. Боль сильно измучила его. Мадам Помфри, прошу, осмотрите его.

Колдомедик опасливо покосилась на Поттера, но врачебный долг взял верх, и она кинулась к пациенту, на что парень заметил:

— Не беспокойтесь, моя магия не тронет вас. Но вмешиваться в ход ритуала было крайне неосмотрительно.

Говоря это, Гарри пытался отдышаться. В какой-то момент даже показалось, что вот-вот силы и его покинут, но нет. Отлив сменился приливом. Восстановление произошло стремительно, за пару рваных вздохов.

— Поздравляю с открытием дара, — подал голос Морри.

— Дара?

— Да. Каждый Некромант обладает каким-либо из трех даров: способностью поглощать души, рукой крови или, как у тебя, рукой плоти. Именно рукой плоти ты заставил тело супруга отторгнуть метку.

Ответить «второму «Я» Гарри не успел, так как директор протянул ему руку, чтобы помочь встать, воскликнув:

— Это было невероятно! Ты уничтожил Темную Метку!

— Да, — коротко кивнул Поттер. К чему теперь отрицать очевидное? Он выдал себя, и, кажется, только сейчас осознал это. Впрочем, достойная цена за спасение Северуса. Никакая тайна не стоит жизни близкого человека.

— Как тебе это удалось? — спросила Макгонагал, к которой только сейчас стал возвращаться нормальный цвет лица.

Гарри, наблюдавший, как мадам Помфри переместила Снейпа в больничное крыло, повернулся к преподавателям, позволяя им увидеть свои непроницаемо-черные глаза, и сказал все тем же потусторонним голосом:

— Думаю, вы и сами догадались или, во всяком случае, заподозрили правильный ответ. Я — Некромант.

— Ты… шутишь? — декан Гриффиндора даже отпрянула, всплеснув руками.

— Так ведь оно и видно, — проговорил Хагрид, грузно подойдя к Поттеру и ободряюще похлопав парня по плечу. Похоже, это открытие нисколько его не напугало и не насторожило, в отличие от некоторых. — Ты теперича всамделишный великий маг, Гарри.

— Спасибо, Хагрид, — молодой волшебник улыбнулся старому другу.

— Рубиус, Минерва, надеюсь, вы понимаете, что никто больше не должен знать об этом, — проговорил Альбус, глядя на коллег. — Это чрезвычайно важно.

Все согласно закивали, а Дамблдор вновь обратился к Гарри:

— Нам нужно поговорить, но не здесь. Надеюсь, ты не против подняться в мой кабинет?

Честно говоря, Поттер был против, так как больше всего хотел сейчас находиться рядом с супругом, но он понимал, что Помфри, наверняка, накачала его обезболивающим и успокоительным, и Снейп проспит несколько часов, а разговор с директором рано или поздно все равно состоится. Так уж лучше сразу «отмучиться», и Гарри согласно кивнул.

Попросив Минерву следовать за ними, Альбус первым вышел из зала.

Разговор оказался ожидаемо выматывающим. Уж слишком многое хотел знать директор, а Поттер вовсе не желал раскрывать все свои секреты. Да, Некромант, да, давно, с тех самых пор как его вырвали из мира мертвых магическим бракосочетанием, нет, он еще не знает всех своих возможностей, они только просыпаются.

Отвечая на целое море вопросов, Гарри одновременно подмечал, что Дамблдор стал гораздо осторожнее в разговорах и щедрее в обещаньях и посулах, подготавливая почву к тому, чтобы заручиться безоговорочной поддержкой Некроманта. Вот только Поттер научился чувствовать это, и не говорил ни да, ни нет. В многочисленных пикировках со Снейпом он волей-неволей научился обтекаемым формулировкам.