Умные граждане – умное государство

В административной системе, где от политической элиты требуется решать стоящие перед государством острые проблемы в значительной степени самостоятельно, без привлечения специальных знаний, опыта и изобретательности граждан, именно профессионалы являются носителями специальных знаний (экспертами). Вращающиеся в высоких социальных кругах, говорящие на профессиональном жаргоне, что лишний раз подчеркивает их элитарный статус, профессионалы далеки от жизни рядовых граждан[130]. Применительно к этой ситуации Роберт Даль[131] ввел термин «квазиопекунство» (quasi-guardianship)

общества со стороны профессиональных политиков[132]. Гражданину отводится лишь роль зрителя – или, пользуясь определением Майкла Шадсона[133], роль гражданина-наблюдателя, принимающего или отвергающего решения, принятые другими[134]

. Граждане лишь наблюдают за деятельностью профессионалов и требуют от них отчета, в то время как сами профессионалы рассматривают вопросы и принимают решения.

Поскольку мы привыкли ставить знак равенства между профессионалом и экспертом, а компетенции и, соответственно, властные полномочия подтверждать квалификационными документами, а не демонстрацией опыта и умений, мы лишаемся возможности воспользоваться знаниями и навыками тех, кто не работает в органах государственной власти. Иными словами, в процессе формирования политической системы и государственных институтов установилась ложная дихотомия между «обществом», или невежественными массами, и «экспертами» – профессионалами, работающими в правительстве и в узких околоправительственных кругах.

Действительно, большинство людей мало озабочены политикой и слабо о ней информированы. Но правда также и то – и теперь мы можем свидетельствовать это со всей очевидностью, – что «обычный человек», по определению Гарольда Ласки[135], несет в себе выдающиеся ноу-хау, умения, опыт, желания – иными словами, широкую палитру человеческих возможностей. В то же время обществу необходимо избавиться от, пользуясь словами Уильяма Блейка[136]

, «сознательно созданных кандалов» – нашего архаичного, нерушимого представления о том, что только профессионалы обладают опытом, необходимым для эффективного управления.

Таким образом, призыв к открытости – это призыв к впавшим в апатию гражданским силам. Призыв, мотивированный пониманием того, что обычные люди обладают глубокими познаниями, богатым опытом и надлежащей подготовкой для решения реальных проблем. Отрицание ценности коллективных проектов (например, огромное количество людей расшифровывают работы Джереми Бентама[137] или древние египетские папирусы), реализуемых непрофессионалами, означает неблагодарность со стороны общества[138]

. Легковесное и слегка ироничное отношение к «рядовым» гражданам, преуспевшим в науке, музыке или искусствах, не позволяет разглядеть тот факт, что любители и хотят и могут внести значимый вклад в решение общественных проблем. Вот почему Билл и Мелинда Гейтс в совместном послании на 2015 год объявили об обязательстве поддержать создание глобальной базы данных граждан, в которой могут регистрироваться люди, готовые присоединиться к борьбе с мировой бедностью[139]. Необходимо создать базу специально обученных кадров, отметил Гейтс, которых можно будет быстро привлечь к работе в случае мировых кризисов, в частности эпидемий.

Подобные идеи противоречат повсеместной профессионализации социальной жизни, начавшейся во времена промышленной революции. Именно тогда, одновременно с появлением инструментов измерения и познания некогда загадочного мира природы – часов для определения времени, парового двигателя для получения энергии, системы мер и весов, консервирования для длительного хранения пищи, – начался переход от средневекового патроната к профессиональной бюрократии и общественному управлению. Постепенно стало складываться представление о том, что специально обученные и получающие зарплату государственные служащие смогут управлять производством общественных благ гораздо более эффективно[140].

Профессионализация государственного управления началась в США и стала результатом набирающей темп индустриализации, популярности идей научного позитивизма, а также потребности в создании надежного источника занятости для среднего класса. Конечно, существовали такие профессии, как врач, юрист или архитектор. Однако право долгое время было прикладной, а не научной дисциплиной. Этому делу обучались прямо на рабочем месте, например в адвокатской конторе или в школах права, но не в университетах.