Умные парни (сборник)

Но главная достопримечательность околотка сокрыта в тупике, где обрывается Красносельская улица. На территории, которая простирается до грохочущих путей Ярославского вокзала и Окружной железной дороги, находится бывший Специальный институт № 8, он же НИИ-8, он же почтовый ящик А-7291, он же почтовый ящик 788. Вывесок никогда не было, но местные старушки могли указать дорогу к «атомному институту», который находился и находится под охраной подразделений внутренних войск. Вывеска появилась, когда учреждение получило совсем непонятное название – Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники (НИКИЭТ). Несколько лет назад ему присвоено имя дважды Героя Социалистического Труда академика Николая Доллежаля, по происхождению чеха, который, полагаю, сделал для государства Российского больше любого из своих соотечественников, включая Карела Гота и Яромира Ягра.

Именно в НИКИЭТе были созданы самые мощные для своего времени реакторы в мире – для боевых подводных кораблей, для атомных станций, для космических полетов, для научных исследований. На территории НИКИЭТа, по существу, в центре Москвы, 30 лет работал реактор. Теперь окрестное население может спать спокойно, и даже в снах радиоактивные выбросы не подпортят конфетные ароматы. Реактор остановлен в новейшие времена, топливо выгружено.

У шпионов едет крыша

Полвека назад, 17 января 1959 года вышло постановление Совета Министров СССР о том, что принята на вооружение первая отечественная атомная подводная лодка К-3. В 1962 году эта лодка дошла до Северного полюса, и ее, опять же первой, наградили собственным именем – «Ленинский комсомол». За пол века 20 % отечественных атомных подводных лодок были оснащены реакторами НИКИЭТа и являются прямыми родственниками «Ленинского комсомола». Так что вековая мудрость насчет того, что первый блин всегда комом, в данном случае не работает.

– В 1991 году, когда Грузия при Гамсахурдии первый раз напала на Южную Осетию, разрушила мой родной Цхинвал и блокировала город, ни одна центральная газета не решалась даже намеком упомянуть о конфликте, – говорит директор НИКИЭТа Борис Габараев. – Никто не хотел Грузию обижать. Выходцы из Южной Осетии, проживавшие в Москве, все пороги обили. Наконец шестеро из нас – тут были музыкант, архитектор, ученый – собрались в Доме композиторов и написали яростное письмо, которое уже на следующий день было опубликовано. Только потом правдивые репортажи о войне стали писать другие газеты.

Габараев делает широкий жест, словно показывая простирающиеся перед ним горные реки и долины, а также, в знак признательности за помощь Осетии, демонстрируя готовность приоткрыть России некоторые российские же тайны..

– Какие самые свежие разработки в области атомных подводных лодок ведет институт? – простодушно вопрошаю я. – Ходят слухи о невиданных шарообразных конструкциях, упоминается суперсекретная лодка «Лошарик».

– На эту тему я говорить никак не могу, – печально вздыхает Борис Габараев и добавляет не без гордости: – Но по многим данным могу заверить, что у американцев нет таких проектов, которые разрабатываются сегодня в России.

Режим секретности в отрасли был отработан ведомством Берии в период создания атомной бомбы. Для непосвященного документы походили на переписку между обитателями сумасшедшего дома – все термины были заменены взятыми с потолка словами. Реактор был то котлом, то кристаллизатором, уран – то продуктом № 5, то свинцом, водород – винилом. Даже в правительственных постановлениях делались пробелы, куда особо доверенной рукой вписывались ключевые названия.

Создание реактора для наработки плутония было поручена НИИхиммашу, при этом в стране существовало несколько предприятий с таким названием. В институте был создан секретный Гидросектор, хотя к воде никакого отношения он не имел. НИИхиммаш и Гидросектор возглавил Николай Доллежаль, и уже в 1948 году на Южном Урале был запущен первый промышленный реактор по наработке плутония. О людях и о природе в ту пору не думали, и теперь озеро Кыштым является районом крупнейшей экологической катастрофы, который начали «подчищать» лишь совсем недавно.

Гидросектор назывался сектором для отвода глаз, он был крупнее многих институтов – 700 человек, в основном вышедшая из вузов молодежь, которая могла и хотела дневать и ночевать на работе. Позднее Гидросектор по решению Совмина превратился сначала в Специальный институт № 8, потом в НИИ-8, потом в НИКИЭТ, который обосновался по соседству с шоколадным заводом. Через много лет, как и полагается, соседи повздорили и вступили в Моссовете в тяжбу по поводу одного из самых «сладких» корпусов. Кондитеры припугнули чиновников – сказали, что делают шоколад для космонавтов. Атомщики на партхозактиве таких козырей не выложили и проиграли эту неядерную войну.

Самый резвый в мире «Папа»