Умный, наглый, самоуверенный

Ты удивишься, но в последний день, когда он отнимал проволоку, я им любовалась, хотя моей жизни, можно сказать, грозила прямая опасность Я едва в него не влюбилась и почти все ему простила. Может быть, это оттого, что я не могу жить без любви? Я знаю так много его тайн, сколько он сам не знает. Просто не время было об этом говорить, а сейчас уже поздно. Когда уходила, пыталась намекнуть, но он не понял. Да если бы и понял, не поверил бы — все-таки я столько раз его подставляла, ты даже не знаешь. Ведь я за ним натурально шпионила по просьбе официанта Гоши из „Луны“.

Лео тогда все раскрыл и изображал, что ничего не случилось, а я снова. Что у меня за характер такой, обязательно пойти до конца? Приехала к маме и не могу тут жить, так все убого и бедно, хоть плачь, и маму с Марусей ужасно жалко, они на меня надеялись. Хочу назад к Лео, с ним я жила, как царица, а здесь, как цыганка. Знаешь, как там со мной соседи здоровались? Почтительно. Лео умеет внушать уважение. А тут морды отворачивают. Сама понимаешь почему: без мужа родила. Может, когда-нибудь, когда Лео перестанет злобиться, я приду и верну его красивые тарелки с белыми и фиолетовыми птицами — все, что у меня от него на память осталось, кроме синяков на шее. И все-все ему расскажу… Марусенька моя заболела, температура 38,5, пойду давать лекарство, уже пора. Ой, мамочки, не могу больше, как все бессмысленно…»

Глава 15

Что бабушка, что девушка

Авилов, освободившись от насущных нужд спасения собственной жизни и перестав ходить на работу, пролеживал часы на диване, время от времени поднимаясь и рисуя схемы. Конечно, он мог съездить в город Белорецк, где, без сомнения, пребывает домработница, и вытрясти из нее душу, но ему хотелось догадаться самому, без ментовских методов.

Также можно было слетать в Ейск и выяснить у Иры относительно Левши. Но стояло затишье, и грех было не воспользоваться отпущенным временем. Никто не мешал думать, тайное все равно выйдет на поверхность, можно растянуть удовольствие, посмаковать варианты, пока ничего не грозит. В общем, заняться не ручной, а головной работой. Бегают пусть те, у кого ноги здоровые, а он, всеми покинутый хромой человек, полежит в тишине.

Одна Катя любит его истерически, но у Кати после попытки самоубийства с психикой не в порядке, и обращаться с ней приходится, как с больной. Авилов припомнил первый концерт, когда она пела в зеленом платье и казалась такой серьезной, романтичной, сильной, а оказалась беззащитным ребенком.

Время от времени он попадает с Катей в ловушки. В первый раз он заподозрил, что она сообщила время его выхода из дому, и подозрение, как он его ни отгонял, держалось, пока не выяснилось, кто убийца. Только тогда оно отпало. Потому что Левша с его сатанинским терпением и хитростью мог укараулить кого угодно, а Пушкина прочитывал, как открытую книгу. Теперь пропадают вещи, а после побега домработницы — вот девка, зараза, — в доме бывает одна Катя, но часы-таки исчезли, как это могло произойти? Катю невозможно спросить прямо, как бы чего не вышло.

Что он предпримет, когда появится Левша? Когда-нибудь все равно объявится, не сможет бросить Леву. Тут все зависит от того, как поступит Комар. Он получил аванс, должен отработать. Авилов решил не вмешиваться — пусть будет, как распорядится судьба. В конце концов, Левша пытался его убить, это не шутки. И похитил Иру, такое тоже не прощается. Настоящей злобы на Левшу Авилов в себе не обнаружил, с гораздо большим удовольствием он нанял бы Левшу убирать Комара. Но есть порядок. Нужно распутать клубок змей из «Старого рояля» и «Луны». Так и не выяснилось, зачем Гоше понадобились документы, Левша поспешил с наездом. Можно отыграть с Гошей вариант «пленника», можно попробовать взять на пушку.

Через пару дней лежания и обдумывания Авилова одолел прилив энергии, так что он не смог с собой совладать. Депрессивная стадия психоза перешла в маниакальную. Начал он с Гоши, который казался заметно проще Сергея.