Умоляй меня

И боюсь. Боюсь сломать этот хрупкий нежный цветок, прикорнувший к моему боку и зарывшийся под мышкой.

Где-то под ребрами болит. Скребет. Не отпускает.

Я предаю все свои принципы и идеалы.

Но в очередной раз осторожно обнимаю принцессу и обреченно вздыхаю. Я же не ей хочу отомстить, а ее отцу-ублюдку! Зачем я вообще вплел ее в свой план?

За сутки я вымотался. Мы почти не вылезали из ее спальни. Почти не спали. Почти не ели. Я торопился изучить ее, каждый изгиб, каждую складочку. А она с любопытством юного пионера экспериментировала со мной, ставила зверские опыты, за что немилосердно получала по заднице.

Я с удовольствием стискиваю ее ягодицы под тихое сонное ворчание.

Карина… Я не могу себя заставить называть ее Каролиной, это надменное имя идет надменной, избалованной принцесске с куриными мозгами, но не этому ангелу.

Как она вообще сохранила чистоту и свет в доме чудовища?

Я помню, как брал ее первый раз. Мне казалось дикостью, что она сохранила девственность до самой свадьбы.

Кто так делает?!

Улыбаюсь как дурак, когда ангел обвивает меня руками и ногами, сладко причмокивая и устраиваясь поудобнее. Трусь носом об ее макушку, вдыхаю нежный цветочный аромат и снова чувствую боль под ребрами. Сердце неровно стучится в них, как в решетку тюремной камеры.

Я должен выбрать: месть или будущее, брат или Карина…

Должен. Но трусливо закрываю глаза и обещаю себе подумать об этом завтра.

Под утро просыпаюсь от щекочущих поцелуев. Открываю глаза и смотрю в ее. Ясные, задорные. Сразу понимаю, что принцесса задумала шалость.

– Ты совсем меня не боишься? – хриплю я, подкидывая ее за задницу и сажая на себя сверху.

Каролина, Карина… Каро. Обкатываю новое имя на языке, и мне нравится.

Каро на секунду прикрывает глаза и запрокидывает голову. Стонет.

Я чувствую концом ее горячность и влажность. Глажу расставленные упругие бедра. В ней все прекрасно, ни одного изъяна… Я просто не могу ее ломать – не прощу себе этого.

Каро привстает и опускается на член. Из горла вырывается рокочущий стон.

– Сделай так еще, детка…

И она прыгает на мне, стонет, кричит и извивается на члене. Я чувствую первую дрожь внутренних мышц. Сжимаю ее бедра жестче и насаживаю резче.

Несколько ударов, и Каро с криком опадает мне на грудь.

Я хватаю ртом воздух, пытаюсь отдышаться, когда принцесса приподнимается на локтях и чмокает меня в уголок рта. Туда, где кожа не стянута шрамами, где губы прикрывают мой вечный оскал.

– Я не пугаю тебя? – повторяю вопрос, удерживая ее лицо ладонями напротив моего.

Посмотри! Посмотри, как я уродлив! И это сделал не я, а твой папаша!

Я пойму, если она отвернется.

Но она мотает головой, улыбается и снова целует.

Сука… Я не отдам ее никому!

Но через полчаса, после секса в постели и в душе, я понимаю, что держать ее пленницей пожизненно я тоже не могу.

Что же, черт побери, делать?!

* * *

– Мне кажется, ты отклонился от плана.

Я не смотрю на Кая. Мне нечего ему сказать. Сам знаю.

– Ты не сменил мне врача. Не опустил девку. Может, и ее папашу простишь? За нашего убитого отца? Изнасилованную мать? Скажешь спасибо, что сам не сгорел заживо, а я остался жив, пусть в психушке, но жив!

– Заткнись! – рявкаю я и отворачиваюсь.

Молча пью кофе, решая, как поступить. Эти мысли крутятся в голове неотступно. С того момента, как я понял, что Каро приняла меня. Урода, преступника и насильника. Я хотел быть для нее монстром, тем, кто вывернет тело и душу наизнанку. А в итоге я пленен. Ее светом, добротой и мягкостью.

Но, черт побери, это не входило в мои планы!

Звонок Зорро напряг сильнее. Я не отвечаю, решая перезвонить позже. Сейчас для меня важно мнение моей семьи. А от нее остался один брат.

– Кай… Мне нужен только ответ на один вопрос. Я задам его несколько раз, но ответ мне нужен один. Выслушай.

Я отворачиваюсь к окну, не в состоянии смотреть в серо-белые неживые глаза брата.

– Представь, что ни один из нас не рассчитывал на обычное человеческое счастье. Потому что один ублюдок искромсал наши судьбы с детства. И вдруг на горизонте брезжит надежда на нормальную жизнь! На нормальную семью, любящую жену и маленьких детишек… Ты бы отказался от надежды ради мести?

Я не жду сейчас ответа, я еще не договорил.

– Или представь, что, обозлившись на врага, мы бьем не в него, а в его семью. Поступая в точности как этот ублюдок поступил с нашей семьей!

– Но мы не насиловали его жену, – возражает брат. – И не выпускали из него кишки на глазах детей.

Я морщусь. Слышу нотки звериного. Из-за насилия, которому он стал свидетелем в детстве и от последующих истязаний, моральное восприятие зверства для него сместилось с нормального.

– Нет. Но я о другом. Что если для ублюдка семья – только еще одно средство достижения цели? Нас он уничтожил, чтобы завладеть партнерской долей корпорации. А дочь с детства натаскивал стать идеальной женой. Чтобы использовать ее вагину для выгодного заключения брака.

– Папочка обломился, – самодовольно хмыкает брат.

Я соглашаюсь.

– И тогда я задаю снова тот же вопрос – отомстим ли мы ему, уничтожив его дочь?