Умопомрачение

А если, нет? — выпалил Рилинд. — Они же могут ошибаться!

Могут, — согласился с ним Бранимир. — Все могут ошибаться.

Вот видишь? — улыбнулся Рилинд.

Я думаю, что они правы, — спокойно заметил Бранимир.

Почему? — опешил Рилинд.

Тебе сколько лет?

Одиннадцать. А что?

И мне одиннадцать, и Власте.

И что? — усмехнулся Рилинд.

Родители Власты гораздо старше нас. Они знают и понимают больше, чем мы. Или ты так не думаешь?

Рилинд замолчал, силясь найти контраргумент.

Ты советуешь мне уехать, да? — расстроенно спросила Власта.

Мне будет жаль, если ты уедешь. Но я бы, на твоём месте, доверился родителям, — ответил Бранимир. — Но решать тебе.

Власта кивнула. Ей не хотелось подчиняться родительскому решению покинуть Белград. Она ничего не сказала своим друзьям, но была тверда в своём решении сегодня же вечером заставить родителей изменить планы и остаться в столице. Приняв решение, она стала разговаривать с друзьями на отвлечённые темы, они пошли гулять, и Власта появилась дома только вечером, когда почти стемнело. Там её встретила обеспокоенная мать. Она переживала из-за долгого отсутствия дочери, которая покинула квартиру сразу после ссоры. Задержись она ещё на пятнадцать минут и пришлось бы обращаться в милицию и обзванивать её друзей.

— Где ты была? — взволнованно спросила мать. — Мы так волновалась!

Гуляла с друзьями, — ответила Власта и стала разуваться.

Уже вернулась? — к ним вышел отец семейства. — Всё в порядке? — спросил он дочь.

Да, — ответила та, зная, что будет воздействовать на их сознание, и они все останутся в Белграде.

Мама мне рассказала о том, как ты отреагировала на новость о нашем переезде, — покачал головой отец девочки. — Власта, так нельзя.

Папа, — засопела Власта, — не начинай всё сначала!

После этих слов отец с матерью переглянулись, они заранее знали о такой реакции и уже договорились, как действовать.

Приготовь пока ужин, а мы поговорим, — сказал отец семейства жене, а дочь взял за руку и потянул за собой в комнату. — Идём, поговорим об этом.

Для Власты отец обладал большим авторитетом, нежели мать, с которой она часто не могла найти общий язык, особенно в последнее время. В гостиной отец усадил дочь на диван, а сам сел в кресло напротив.

Дочь, — начал он, — я уверен, что ты видишь, что происходит в стране, и прекрасно понимаешь, какое сейчас страшное время.

Власта, честно говоря, не до конца понимала, о чём он говорит. Да, она иногда слушала выпуски новостей и слышала разговоры на улицах, но суть услышанного и увиденного лишь вскользь задевала её сознание, так как именно тут, в Белграде, обстановка была относительно спокойной, не было групп радикалов, хватающихся за оружие и захватывающих власть. Всё это было где-то там, по мнению Власты, далеко отсюда, и не имело к ней отношения. Она слушала отца и смотрела на него широко распахнутыми глазами.

Мы, — отец Власты ткнул пальцем в себя, а потом показал на свою дочь, — словенцы.

Дочь открыла было рот, чтобы что-то сказать, но отец остановил её жестом.

Такие, как мы, решили отделиться от Югославии и жить в отдельном независимом государстве. И мы должны переехать к себе домой.

Но, наш дом тут! — возмущённо запротестовала девочка.

Нет, дочь, теперь это дом сербов. Вот, пусть они и живут тут, — покачал головой отец. — Сербы и так долго пользовались плодами наших трудов. Теперь пусть сами себя кормят.

Я не понимаю! О чём ты говоришь, пап?! У всех моих знакомых родители работают, у Бранимира тоже, а они — сербы! — у Власты на глазах выступили слёзы.

Сейчас объясню, — вздохнул отец. — Раньше была Югославия, в которой было собрано несколько республик вместе, в том числе и Словения. Люди хотели жить большим единым государством. В основном работали мы — словенцы и хорваты с боснийцами, а управляли всем сербы из Белграда. Они же всё заработанное себе забирали, властвовали. Так продолжалось очень долго. Нам это надоело — словенцы решили отделиться от Югославии и жить сами по себе, чтобы работать только на себя, а не кормить зарвавшихся сербов или ленивых албанцев. Понимаешь?

Власта открыла рот, чтобы ответить, но потом закрыла. Её резанули слова отца о сербах и албанцах, особенно на фоне того, что её друзья были как раз из сербских и албанских семей. А там все были люди работящие, не ленивые. Она это точно знала. Однако, спорить сейчас с отцом ей не хотелось. Она решила дослушать его до конца.

— Но, почему мы не можем остаться тут? Зачем нам куда-то уезжать?

Отец пожевал губами.

Дело в том, что, когда словенцы решили жить отдельно, то это очень не понравилось сербам. Теперь они злятся на таких, как мы, и считают нас врагами. На словенцев нападают, избивают и грабят. Это делают всякие неумные люди, и их очень много. Ты никогда не знаешь, кто идёт с тобой рядом по улице.

Но я никому не враг! — воскликнула девочка, испугавшись нарисованной отцом картины.

Конечно, моя хорошая, — улыбнулся отец. — Но им это безразлично, они этого не хотят понять и рано или поздно могут прийти к нам в дом и… — отец запнулся, не желая излишне пугать дочь, — …обидеть нас.

Девочка ошеломлённо смотрела на отца.