«Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем

Уже в сентябре 1941 года главный военный прокурор РККА в своем циркулярном письме рекомендовал «активизировать работу по рассмотрению дел о досрочном освобождении осужденных с целью скорейшего направления их в действующую армию» и предписывал направлять их на фронт с маршевыми ротами, идущими на пополнение.

Все дела рассматривались строго в индивидуальном порядке, при этом предпочтение отдавалось осужденным за мелкие уголовные, хозяйственно-бытовые и прочие незначительные преступления. В результате в советской исправительной системе образовались целые контингенты осужденных на службу в РККА, для которых понадобились и особые подразделения. Одно из таких подразделений – команда № 63 – было сформировано в Днепропетровске уже в августе 1941 года как из числа добровольцев из спецпереселенцев, детей репрессированных, так и из лиц, имеющих судимость. Сначала она занималась ремонтно-восстановительными работами на оборонительных позициях, а в феврале 1942 года влилась в состав действующей армии и приняла участие в боях.

Все эти меры позволили к апрелю 1942 года не только полностью восстановить численность армии, но и увеличить ее на полтора миллиона человек, так что теперь она достигала 5 миллионов 600 тысяч солдат и офицеров. На десяти фронтах в состав 48 общевойсковых армий и 3 оперативных групп входили 293 стрелковые и 34 кавалерийские дивизии, 121 стрелковая и 56 танковых бригад, а в тылу продолжалось формирование стратегических резервов.

На место призванных спецпереселенцев и зэков завозили немцев из Поволжья, Ленинграда и новых раскулаченных из Прибалтики и Молдавии. Многих из вновь присланных, как не слишком уж и сильно виноватых перед советской властью, отправляли ловить рыбу на реках Сибири. Добыча последней в это время оказалась приравнена к боевой операции, поскольку именно рыбой СССР расплачивался с англичанами за поставки по ленд-лизу. В условиях морской блокады со стороны подводных лодок адмирала Дёница в Англии очень строго ощущался дефицит продовольствия и, в частности, именно рыбы, которую нельзя было больше ловить ни у берегов Норвегии, ни в Атлантике. Так что свои потребности в рыбе англичане теперь удовлетворяли главным образом благодаря поставкам из Советского Союза, а сосьвинская сельдь пряного посола полюбилась даже самому Черчиллю, посчитавшему ее превосходной закуской к армянскому коньяку!

* * *

В январе 1942 года в Германии произошло событие исключительной для нее важности, однако знал о нем лишь сугубо узкий круг лиц: выздоровел Верховный Главнокомандующий и фюрер германского народа Адольф Гитлер. В течение более чем двадцати недель, начиная с катастрофы в Растенбурге, он находился в коме и, как говорили врачи, мог выйти из нее в любой момент. И такой момент наступил уже в ноябре, когда он вроде бы пришел в себя и сделал попытку вернуться к работе, несмотря на предупреждение доктора Соденштерна. Однако кровоизлияние в область продолговатого мозга повторилось, и он вновь оказался в коме. На сей раз фюрер решил быть более осторожным, второй раз судьбу не искушать и входить в курс своих важных дел помедленнее, чередуя работу с длительным отдыхом. Поправляться он поехал в горы, в Бергхов, где у него было много времени подумать и о войне, и о ее перспективах, а главное – оценить все то, что его генералы сделали от его имени, но без его участия. В целом известия о достигнутом его удовлетворили. В конце концов, все они действовали в рамках намеченных им планов и тут уж вряд ли можно было что-то сильно напортить. Обрадовало его и известие о взятии Москвы, хотя Гитлер тут же про себя сильно пожалел, что из-за своей болезни он не смог въехать в столицу большевизма на белом коне, как это первоначально намечалось.

17 января ему доложили о содержании всех решений, принятых в Каринхале в сентябре 41-го, и Гитлер в основном их одобрил. В то же время он заявил, что не разделяет мнение ОКХ о том, что Советский Союз разбит окончательно и что его падение дело лишь нескольких месяцев, если не недель. Он также был сильно удивлен тем, что боевые действия на Восточном фронте в декабре были фактически приостановлены. Неужели германский солдат был настолько слаб и истощен, а так-же морально и физически устал, что не мог продолжать наступление и дойти до Рыбинска и Горького и выбить русских из междуречья Волги и Оки? Он был удивлен, почему наступление не было продолжено также и на юге, где силами союзников, по его мнению, можно было вполне занять всю излучину Дона и тем самым подготовить гигантские клещи для последующего летнего наступления вдоль Волги с севера на юг и с юга на север!