Умри сегодня и сейчас

– Еще приходится целиться и время от времени нажимать на спусковой крючок, – заметил Бондарь, завладевая оружием и убирая его за пазуху.

Вздохнув, Беляев сходил в соседнюю комнату, принес ворох одежды и велел переодеваться. Пять минут спустя Бондарь предстал перед ним облаченный в лимонную «водолазку», великоватый серый пиджак в крапинку и черные брюки, собравшиеся внизу в гармошку.

– Не пиджак, а балахон, – проворчал он, набычившись перед зеркалом. – И расцветка какая-то рябокозельчатая.

– Считай это своим рабочим комбинезоном, – сказал Беляев.

– Для разгребания дерьма…

– Да уж не для выращивания цветочков.

Бондарь одернул полы пиджака, подвигал плечами, покрутил головой:

– И куда я теперь – в таком виде?

– Через дверь налево, – безмятежно ответил Беляев. – Глазки сменишь, причесочку. Потом прямиком ко мне. Щелкну тебя для документиков и выдам остальную экипировочку.

– Клоунский парик? Накладной нос? Ручной протез в черной перчатке?

– Такого добра не держим-с.

– Тогда о какой экипировке ты толкуешь? – взъярился Бондарь. – Тебе этого мало? – Он оттянул ворот вызывающе яркой «водолазки».

– Наплечная кобура…

– Я не пользуюсь кобурой!

– Наплечная кобура, – продолжал перечислять Беляев, – приличные туфли, пальтецо. Ну и всякая мелочовка, положенная тебе по легенде.

– Кстати, о легенде, – Бондарь схватил собеседника за локоть и привлек его к себе поближе. – Кого ты из меня лепишь? И куда меня собираются запихнуть?

– Есть одна подходящая дыра в северо-восточной части Европы, – прозвучало в ответ. – Охрененно независимое государство, расположенное на южном берегу Балтийского моря. – Беляев закрыл глаза, словно декламировал любимое стихотворение, но тон его был сух и невыразителен. – Граничит с Латвией на юге и с Россией на востоке. На севере омывается Финским заливом, на западе – Рижским. Доволен?

– Это я и без тебя знаю, – разочарованно проворчал Бондарь.

– А раз знаешь, то зачем морочишь мне голову? – возмутился Беляев. – Ступай стричься. Я тебя жду.

Бондарь вышел, а минут сорок спустя вернулся совершенно преобразившимся. Чувствовал он себя крайне глупо. Как будто собрался на карнавал, вместо того чтобы заниматься серьезными делами.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Беляев. – Теперь тебя родная мама не узнает.

– Не узнает, – подтвердил Бондарь. – У меня нет мамы.

Глава 3

Воде из-под крана – живой и мертвой

При виде возвратившегося Бондаря Алтынникова закусила губу, но от комментариев воздержалась. Просто утопила кнопку переговорного устройства и доложила:

– Капитан Бондарь прибыл, Василий Степанович.

– Пусть войдет, – откликнулся из динамика металлический голос.

Переступив порог, Бондарь замер. Роднин в своем неизменном синем костюме с квадратными плечами стоял у окна, выходящего на полоскаемую ливнем площадь. Не оглядываясь, предложил:

– Присаживайся, капитан.

И лишь после того как Бондарь занял свое место за приставным столом, Роднин покинул свой наблюдательный пост и опустился в кресло.

– Хорошо выглядишь, – сказал он, уделив молчаливому осмотру подчиненного никак не меньше трех минут.

– Да, наряд что надо, – буркнул Бондарь. – Хоть ларек у трех вокзалов открывай. Или цех по производству сосисок.

– Считай, что ты это сделал еще лет пять назад, – усмехнулся Роднин. – Твой частный бизнес давно налажен, обеспечивая тебе не слишком большой, но стабильный доход. В настоящий момент ты находишься примерно на половине пути к первому миллиону.

– Тогда надо срочно арендовать какой-нибудь гараж и заняться подпольным изготовлением водки, – задумчиво произнес Бондарь. – Чтобы ускорить процесс. Глядишь, уже к концу года миллион будет у меня в кармане. Соответствующее пальто мне выдали. Длинное такое, гороховое.

– Это еще что. С сегодняшнего дня в твоем распоряжении находятся также солидная иномарка, набор кредитных карточек и… красавица-жена.

Бондарю показалось, что он ослышался.

– Какого черта, товарищ полковник?

– Не забывайся, капитан. Все-таки ты находишься не на форуме представителей малого и среднего бизнеса, а в кабинете своего непосредственного начальника. – Покосившись в сторону окна, Роднин счел нужным уточнить: – На Лубянке.

– Сегодня все изъясняются со мной загадками, – пожаловался Бондарь. – Как сговорились, честное слово. Могу я узнать, что происходит? А то как в той поговорке получается: «Без меня меня женили».

– Надо будет – не только женишься, но и гражданство сменишь, как миленький. – Чувствуя, что перегибает палку, Роднин добавил: – Правда, пока в этом нет необходимости. Никаких особых жертв от тебя не потребуется. Героизма – тоже. Хватит с нас тех дров, которые ты в прошлом месяце наломал.

– Я действовал исключительно в интересах дела. Исходя из оперативной обстановки.

– Знаем мы, как ты действовал. Труп на трупе, впору анатомический театр устраивать. Но хорошего понемногу. – Пригладив белый пух, заменявший ему волосы, Роднин оперся на широко расставленные локти. – Начинаются трудовые будни. Без пальбы и гонок на выживание.

– Зато с новой женой и в гороховом пальто, – пробормотал Бондарь.

– Не перебивай!