Умри, старушка!

По мере приближения к стадиону нам все чаще и чаще стали попадаться группки молодых парней. Большинство таких кучек состояло из скарферов. (хотя слово это уже стало чисто условным — ни одного шарфа не было видно. Молодежь скопировала наш стиль с точностью, достойной лучшего применения), ребятам было от 12 до 16, 17 лет. Почти все были одеты в лонсдейлы, пошитые явно не в Лондоне. («Ох, испоганили карлики лэйбл», — сокрушенно пробормотал Лебедь), они передвигались очень плотно, плечом к плечу, грозно оглядываясь по сторонам. Она смотрела на них с любопытством, без малейшего страха. Наверно, она видела в них класс, вышедший на прогулку, — только очень большой. В детях она видела только детей.

Мы знакомы с детским творчеством немного поближе. Я заметил, скорее даже почувствовал, что у Лебедя изменилась походка, он уже был на взводе, готовый к любому раскладу. А я, обнимая свою женщину, ощущал (все сильнее), что сегодня я буду не мечом, но щитом. Я изо всех сил старался окружить ее своим мужским полем, чтобы ей было спокойно. И она прижималась ко мне умиротворенно, без опаски и тревоги. Я видел, что она радуется, просто радуется тому, что я иду на футбол. Значит, она ни в чем меня не стесняет. Так думала она.

Сегодня матч 2-й лиги, он пройдет на небольшом стадионе, принадлежащем торпедовцам. Мне нравилось приходить на этот стадион, он был всегда чистый и уютный, насколько это слово применимо к стадиону. На игру мне, в принципе, по болту (я вообще не очень люблю футбол), но сегодня приезжает бригада-побратим Лебедевской фирмы, фанаты этой задрипанной лиги из убогого городка. Мне симпатичны эти парни. Они всегда веселые, шумные (отвисая с ними, я всегда вспоминал слово из Республики ШКИД — «буза»), они читают книги и здорово машутся, у них офигенное чувство локтя. Я редко упускал возможность пересечься с ними. И сейчас, вспомнив их рожи, я обрадовался. Только теперь я обрадовался, что мы идем на футбол. Я встретился глазами с Лебедем и понял, что соскучился и по нему тоже. До эстадио было еще далеко, но в воздухе уже витали особые токи, как молнии в грозу, когда мы подойдем ближе, они станут ощутимы кожей. Энергии Воинов, адреналин, чистая, незамутненная ярость — я соскучился. Но одновременно я чувствовал, что внутри появился какой-то тормоз, я ощущал все это, как будто читал статью в «иНгая Не\у$», я был в стороне, этот любимый мною воздух немотивированного насилия входил в меня, как входит дым в легкие начинающего курильщика. Это было странно, так странно, что я действительно начал дышать глубже, широко распахивая грудную клетку — мне хотелось снова влиться в этот мир, стать одной из этих молний. Лебедь, за которым мы шли следом, свернул в какой-то двор. Здесь и Сейчас! — я чуть не выкрикнул эти слова и одновременно увидел большой моб, оккупировавший детскую площадку. Это были наши друзья-провинциалы и «Лебедевские». Еще среди них я пропалил щщи скина, которого видел как-то летом, осталось от них какое-то неприятное воспоминание, но я тут же выплюнул его из головы. Ноги сами понесли меня быстрее, я отпустил ее и почти побежал навстречу повернувшимся к нам милым рожам. «...Здорово, пАдонки! Эх, сто лет, сто зим!» — я пожимал протянутые руки, хлопал по плечам и спинам, ощущая на себе легкие ожоги от таких же тяжелых дружеских жестов. Некоторые парни были мне незнакомы, но мы все равно жали руки и, наверно, у всех нас были одинаковые глаза - мы все были рады встрече. Кто сморозил грязную шуточку в мой адрес, но в ней не было никакой неприязни, я заржал первым. Отздоровавшисъ и произнеся несколько соответствующих протоколу фраз, я обернулся. Лебедь отозвал двух «генералов», они стояли чуть в стороне, одинаково опустив головы, и что-то торопливо обсуждали. Она... Она стояла там, где я ее отпустил и смотрела на меня. Она выглядела очень одинокой вот так, когда стояла в стороне (мне почему-то запомнилась эта сцена, и, вспоминая ее сейчас, я подумал, что (кажется) я ни разу не отпускал ее руки или талии или задницы или плеч — с той ночи), но глаза у нее были все такие же веселые. Я видел: она не думала о том, КТО эти парни, о чем сейчас может шептаться Лебедь — она просто видела людей, которым я был рад. И, похоже, она радовалась со мной (или за меня?). Парни повернулись к ней. Четыре десятка пар глаз мужчин, не видящих в женщинах НИЧЕГО. Кроме разового партнера для ебли. А она стояла и улыбалась всем нам. Получилась какая-то неловкая минута обоюдной тупки. Я покосился на скина, который предлагал за нее пиво, он повернулся ко мне и глуповато хихикнул. Наконец, я подошел к ней, обнял ее за плечо и подвел к парням:

— Одуплитесь, стосы, по моей теме!

— Реальная тема? — спросил кто-то.

— Жена, — ответил я.