Умру я ненадолго... Письма, дневники, путевые заметки

Однажды Абалкин переперчил и, чтобы сгладить неловкость, попросил:

— М.А., смените гнев на милость.

— Мальчик мой, я только тем и занимаюсь, что с утра до вечера меняю гнев на милость — этим и кормлюсь.

Он — М. Соболю:

— Вы производите впечатление человека, который все время старается догнать свои зубы.

Светлов о Коктейль-холле — утопающий хватается за соломинку.

— Я стал пить в 37-м, от страха.

В «Арагви» после премьеры «Трех апельсинов» Светлов написал мне, в конце апреля, в книжку стихов, которые он сочинял, шевеля губами и загадочно-бесовски скривив губы, улыбаясь. Вот эти стихи:

Наступает весенний рассвет,Умирает несчастный бюджет,Два рубля у меня на такси,Две копейки еще б попросить.Мне судьбу не заполнить сполна,Двум прохожим — копейка счета,Пустота, пустота, пустота,Неоплаченные счета.Даже если в гробу я лежал,Все равно я земле задолжал,Я все мысли мои соберу,

Сколько раз я сидел на пиру…

* * *

6 июня 1963 года

…Сегодня, 6 июня, сидел во МХАТе — у Кедрова Мих. Ник. и директора.

Кедров — мешковат, доброжелателен, глаза, как у узбека — черно-коричневые, с отливом. Говорил о том, что он все сегодняшнее в искусстве воспринимает как серьезный курс.

«Сегодняшняя современность — это сегодня, плюс двадцать лет вперед. Надо уметь это видеть. Если Чехов совершил революцию в театре, позволив своим героям мечтать, то Горький утвердил недостаточность мечтаний и обязательность действий.

Сейчас в нашем театре должна произойти очередная революция и сделать ее должны писатели, увидев нового человека. Что — Астров? Рощицу посадил, о лесах мечтал — и то вошел как революционер, как герой. А сейчас-то похлеще дела происходят! Помните, у одного поэта: «Веласкес, Веласкес, о как ты умел о великом поведать так просто!?»

Ведь вы приносите в театр кожицу. Слова — это кожица. А актер обязан увидеть под ней мясо и кости.

Когда говорит Отелло — что думает и как ведет себя в это время Дездемона? Это же надо точно понять и точно выразить! Конфликт? О, конфликт повсюду.

В любовном объяснении Ромео и Джульетты — сильнейший конфликт — каждый их них убеждает другого, что любит больше.

В вашей пьесе, понравившейся мне, надо понять героику труда на целине (для него — Абакан — Тайшет — явная целина, тут он маленько не силен, да и пусть — не в этом суть). Тогда бюрократы — ужасно смешные, я очень смеялся, когда их сцены читал, — будут еще более отвратительны зрителю. Дружите с нами… Очень были рады…»

П. Тур сказал мне — «Не давайте МХАТу. Будут два года марьяжить, потом еще испортят. Много вы видели у них интересных постановок последнее время? Вон, Зорина два года мутужили, а вышел пшик».

Вернулся вечером домой: письмо из Прокуратуры, от Волкова.

Бессонная ночь: куда направили дело: в Рузу или область? Днем — жизнь, ночью — раздумья. Так уже восьмой месяц. Чувствую, что сдаю.

В ЦДЖ дня два назад сидел с Юрой Казаковым и Валькой Туром. Рядом, за стеной, шумно ликовал Глазунов в окружении Михалкова, С. С. Смирнова, В. Захарченко и И. Долгополова.

* * *

13 июня 1963 года

Сидел вместе с А. Ю. Кривицким, Сашей Сербиным, М. Лукониным, Ю. Трифоновым и Ю. Иващенко в ВТО. Кривицкий был здорово на газах. Блеск остроумия. «Можно мне сказать тост?» Поднялся. Заикаясь, торжественно, как Левитан, начал говорить:

— Я прошу вас всех выпить вместе со мной за прекрасного человека, умницу и прозорливца, которому я обязан всем, что у меня есть на земле. Я прошу вас выпить за Александра Кривицкого.

Выпили. Спорили о кино. Иващенко рассказывал, что Романов, новый шеф кино, предложил брать газетам мнение специального отдела печати Главкино на новые фильмы, чтобы не было разнобоя в оценках. Аджубей, кажется, с этим не согласился.

«Нельзя же доводить до абсурда», — сказал Иващенко, выпивая.

— Можно, — ответил Кривицкий. — До абсурда можно, но не до катастрофы, желательно.

Рассказывал, как его защищал Трифонов от какого-то мужика, который лез без очереди в такси.

— Он бросился на меня с кулаками, огромными, как «Слово о полку Игореве»! Юра защитил меня. Он — гений.

Потом он ссорился с каким-то молодым пижоном из-за зажигалки.

— Зачем вам зажигалка? Что, вы живете в какой-нибудь безлесой стране, как Бельгия? У нас много леса, надо чиркать спички, это патриотично в конце концов!

Рассказывал о том, как в 46-м году Сталин вызвал Фадеева и Симонова.

Главная задача в идеологии на ближайшие двадцать пять лет — это заставить нашу интеллигенцию отказаться от мысли про собственную второсортность. Петр заигрывал с Западом. Он не был Великим. Великим был Грозный, кстати говоря.

Юра Зуев рассказывал, как он переводил переговоры нашей охраны Хрущева с их Сюрте[115]. Это было перед визитом Н.С. во Францию. Наши вытащили списочек: