Умру я ненадолго... Письма, дневники, путевые заметки

Наш читатель — интернационалист — объективный и доброжелательный — никогда не «путался» в именах героев Юхана Смуула и Нодара Думбадзе, Олжаса Сулейменова и Вилиса Лациса, Юрия Рытхэу и Берды Кербабаева, утверждать обратное — значит клеветать на советского читателя; «путайся» он в иностранных именах, не был бы Советский Союз самой читающей страной в мире, не были бы мы истинной родиной (родина литератора есть хранилище памяти о его книгах) Хемингуэя, Лу Синя, Роллана, Драйзера.

Из высказанного возникает целый ряд вопросов. Я намерен задать не все, но лишь три, имеющих не личное, но общественное значение.

1. Является ли статья Т. Ивановой выражением коллективного мнения редколлегии газеты «Советская Россия»?

2. Чем вызван крайне озлобленный, неуважительный тон Т. Ивановой, чуждый духу советской журналистики?

3. Как объяснить вкусовой, барственный, бездоказательный удар против политических романов (при их возможных прегрешениях, о чем можно и должно говорить компетентно и доказательно), посвященных событиям в самых горячих точках планеты?

Прошу напечатать это мое открытое письмо на страницах газеты «Советская Россия».

Юлиан Семенов.

* * *

13.06.1985 года

Генеральному директору Крымского Интуриста

тов. Михно В. В.

Гарантийное письмо

Настоящим гарантирую оплату экскурсионных поездок по Крыму барона Эдуарда фон Фальц-Фейна, который был гостем Госкоминтуриста в Москве и Ленинграде, а здесь, в Ялте, является моим гостем.

Его благородная работа по возвращению культурных ценностей, принадлежащих нашей Родине, его финансирование исследовательских работ по изысканию мест укрытия наших ценностей легли в основу моей книги «Лицом к лицу». На добро надо отвечать добром: именно поэтому я и беру на себя его содержание в Крыму.

С глубоким уважением, Юлиан Семенов.

* * *

24.07.1985 года

Письмо из Крыма Марку Михайлову[102].

Дорогой Маркел!

Наша почта работает отменно, по-радищевски: коней вывели, так самолеты стали везти корреспонденцию по десять дней из Москвы в Ялту. Я добегу скорее, право!

Как ты там, старина? Сердце? Работа над книгой? Дом? Дюймовочка[103]? Отпиши подробно.

Прошу тебя прочесть «Знамя» — 7-й номер, там пошел новый роман. Как обычно принимаю любую критику, ты, к счастью, не Сартаков, а я тем более не Марков, захвальность не нужна, правда потребна.

Теперь вот что: до меня сюда дошли слухи, что над головой Васи Ситникова снова сгущаются тучи, председатель вроде бы норовит его схарчить. После того как ушел ты и Борис, он там последнее светлое пятно, свет в окошке.

Ты же в прошлом году начал драку, отчего не ведешь ее дальше? Или вложил меч в ножны? Ай-ай-ай! Не гоже нам с тобой давать в обиду честных людей великолепной позиции, которые столь добро и честно работают с творческой интеллигенцией и во имя творческой интеллигенции.

Напиши, что ты предпринял (предпринял ли?).

Никто ведь кроме тебя не знает этого дела изнутри, ты был создателем предприятия. Борис и ты начинали, тебе и карты в руки!

Сижу над новым романом.

Пишу с упоением по 17 часов в день. На море был два раза начиная с 10 мая, но вижу его каждодневно и ежеминутно из окна, и этого хватает.

Приеду аж 20 сентября — и на самолет, в Кабул. Вернусь 7 октября. Сразу же должны повидаться. Может, ты меня туда проводишь? Было бы славно. Нарушать постановления не будем, ограничимся чаем, тоже годится.

Сердечно тебя обнимаю, дорогой мой дружок.

Твой Юлиан Семенов.

P.S. Сходи в пресс-центр фестиваля, погляди картину Дуни «Ливан, 85», она умыла профессора Глазунова, как несмышленыша!

* * *

1985 год

Письмо М. С. Горбачеву

Михаил Сергеевич!

Пишу Вам оттого, что не написать — не могу, ибо испокон века принято благодарить человека за добро и доставленную радость.

Владимир Даль в своем «Толковом словаре русского языка» трактует понятие «радость» следующим образом: «услада, наслажденье, у т е х а», в противоположность «скорбь, грусть, печаль».

Я испытывал истинную радость, когда смотрел по телевидению передачи о Вашем посещении Питера. Ш к а л а доброжелательности, компетентности, принципиальности, открытости, с какой проходили встречи с рабочими, студентами, инженерами, оказалась для меня (литератор все через себя пропускает) тем зарядом радости, который заставил сесть к столу, за новый роман: «радение», то есть «с т а р а н и е», тоже происходит от корня «радость».

Я пишу Вам из Крыма, из Мухалатки, здесь мой летний дом, — как же счастливы были в маленькой нашей деревеньке, когда смотрели теленовости, как они чувствовали н а с т р о й ленинградцев, встречавшихся с Вами, как горды они были за Родину, за всех нас!