Унеси меня на Луну

— Сделал, как ты любишь, — сказал бармен, ставя на стол два стакана. — Виски «Джек Дэниелс» на два пальца, четыре кубика льда и остальное вода.

— Спасибо, дружище.

София потянулась за стаканом. После последнего заявления Бена ей срочно требовалось выпить, но он накрыл ее стакан рукой.

— Подожди, пусть постоит. Настоящий аромат разовьется, когда растает лед.

Джилли, стоя перед ними, смотрел на Бена как на героя.

— Кто эта девушка? — спросил он наконец. Бен по-хозяйски положил руку на плечи Софии и помассировал ей шею.

— София Кардинелла. — Он посмотрел на нее. — Я правильно произношу?

Она энергично закивала, тоже чувствуя себя восторженной поклонницей. По уровню обаяния этот человек может претендовать на место в высшей лиге.

Джилли наклонился к Бену и вполголоса заметил:

— Эта девушка — просто находка.

— Любая девчонка, способная украсить групповой снимок, — находка. Но если находка — монетка на дороге, то эта девушка — федеральный резерв, — ответил Бен.

София молчала и лишь туповато слушала этот обмен репликами. Не имея под рукой словаря, она могла только догадываться, что сравнение с инструментом, регулирующим национальный денежный запас, следует считать лестным. Во всяком случае, федеральный резерв — это лучше, чем паршивый банк.

«А кто же тогда Бен?» — думала она, пытаясь в уме поменяться с ним ролями. Внезапно ее осенило: Бен — это Уолл-стрит. И учитывая, что всего лишь несколько дней назад ее собирались выдать за Винсента Скалью, прогресс налицо.

Глава 5

Бена разбудил пронзительный телефонный звонок — он взял напрокат старомодный аппарат, уродливый и громкий. Но жаловаться не приходилось, телефон оказался надежный, не то что современные беспроводные штучки, у которых вечно в самый неподходящий момент садятся батарейки. Протягивая руку через кровать к тумбочке, Бен гадал, кто бы это мог быть. Никто из его знакомых не пользуется телефоном раньше полудня, за исключением сборщика счетов. Подумав о неоплаченных счетах, он решил не брать трубку. Но звон продолжался, и Бен не вытерпел.

— Слушаю, — пробурчал он голосом, хриплым после вчерашней веселой ночки.

— Не говори, что я не держу слова. Это Костас из «Виллы». Я договорился насчет твоего выступления.

Бен потер глаза и попытался сфокусировать взгляд на часах. Девять утра. Неужели люди вообще перестали спать? Он вздохнул.

— Попробую угадать. Это «Карнеги-холл»?

— Эй, умник, имей совесть, где твоя благодарность?

— Дело прежде всего. Так где концерт?

— В клубе под названием «Чокборд». Когда придешь, спроси Мэнни.

Бен сразу проснулся.

— Это же жуткая дыра. Туда я и сам могу кого хочешь устроить, хоть тебя.

— Я не пою, — обиженно возразил Костас.

— Вот именно. — Бон перекатился на спину и потянулся. — Там каждый вечер выступает какой-нибудь любитель. Уверен, они и платят мало, если вообще платят.

— Мэнни сказал, что он поторгуется.

— Представляю. Вероятно, меня ждет бесплатное пиво. В этой дыре я за свое выступление не смогу даже нормально выпить. Так дело не пойдет.

Несколько секунд Костас молча кипел от гнева.

— Ну ты и наглец, парень.

Бен и глазом не моргнул:

— Ты тоже, папаша. Это же надо, разбудить меня ради такой ерунды! Найди мне приличное место, тогда будем квиты.

— Квиты? — взорвался Костас. — Да я тебе ни черта не должен!

Бен сфокусировал взгляд на конверте с деньгами, лежащем на комоде.

— Вчера вечером ты меня обсчитал. Я не хотел поднимать этот вопрос при Софии, она тебя очень высоко ценит.

— Ты спел всего одну песню! С какой стати мне платить тебе за целый концерт?

— Точнее, я спел полторы песни, но дело не в этом. Между прочим, это ты выдернул вилку из розетки, я бы провел концерт до конца.

Костас пробормотал что-то по-итальянски. Бен не понял ни слова, но догадывался, что это ругательство.

— Черт с тобой, приходи в ресторан и получи остаток.

— Ладно. И не забудь найти для меня нормальную площадку. Мне нужно зарабатывать на жизнь.

— Постой, приятель, — опешил Костас, — мы сошлись на том, что я выплачиваю тебе весь гонорар, а ты еще рассчитываешь, что я найду для тебя новую работу?

— А что, это был бы благородный поступок, — рассудил Бен. — В конце концов, вчера вечером ты меня обманул, а я не стал выставлять тебя жмотом перед Софией. Разве из этого не следует, что я славный малый?

— Славный? Как больной зуб.

Бен пожал плечами.

— Между прочим, я предпочитаю Манхэттен. И не заказывай ничего в районе Джерси. Мой смокинг плохо переносит поездки в общественном транспорте.

Костас снова завопил что-то на итальянском и повесил трубку. Бен тоже повесил и снова растянулся на кровати, перебирая в уме события вчерашнего вечера. Образ Софии вызвал у него улыбку, тело прореагировало не менее бурно. Бен лежал на спине, и укрывавшая его простыня стала похожа на поставленную палатку. Он сорвал ее и остался лежать нагишом, вспоминая.