Уничтожение

Даже деревья на острове, чем-то напоминающие обычные земные пальмы, получив могучий удар, сумели перераспределить его энергию, отвести ее от узловых точек и рассеять без особого вреда для себя.

Ящерица выглянула из укрытия и, убедившись в том, что волна прошла дальше, снова вылезла на мокрые камни.

Но, не успела она пригреться на новом месте, как над океанской гладью появился еще один массив воды, в этот раз увенчанный гигантским серым силуэтом. Замерев на мгновение, водяной холм повторил судьбу своего предшественника, обрушившись вниз.

Через пару секунд стремительного спуска корабль достиг уровня океана и по инерции провалился еще ниже, практически полностью исчезнув под водой. Наверху остались только надстройки и кучи всевозможных антенн. Авианосец несколько секунд словно обдумывал идею превращения в подводную лодку, а затем все же, медленно и нехотя, начал появляться обратно, истекая потоками воды, безжалостно смывающей с палубы все, что чудом осталось там во время предыдущих событий.

Еще через пару минут новая волна докатилась до линии прибоя, ударила о скалы, пронеслась сквозь заросли деревьев...

В этот раз выглянувшей из своего укрытия ящерице не повезло. Здоровенный валун, который приволокла с берега разбушевавшаяся стихия, оборвал ее существование так же неотвратимо, как кузнечный молот давит случайно попавшую под него мошкару.

Роберт Ки, кок. 7215.

Роберт открыл глаза и обвел мутным взглядом окружающий мир. Последний настигший корабль удар вышиб из не понимающего ничего кока остатки сознания и теперь он изо всех сил пытался понять, что же случилось.

Вокруг царил хаос. Разбросанные коровьи туши, перевернутые столы, поваленный шкаф, из-под которого выглядывает чья-то рука...

Он постарался встать и взвыл от боли. Черт, черт, черт... Правая нога неестественно выгибалась в сторону в колене, а штанина форменных брюк быстро пропитывалась кровью. Кок еще раз попробовал двинуться, но вспышка боли чуть не заставила потерять его сознание снова.

— Помогите... — он попытался крикнуть, но получился только слабый хрип. Роберт решил, что пришла его пора умирать и откинулся назад, на удачно лежащую коровью тушу.

Несколько минут прошло в попытках примириться со смертью или хотя бы заставить себя игнорировать боль. Увы, ни то, ни другое никак не получалось, вдобавок, ледяной холод от промороженного мяса заставил разболеться еще и голову.

Холод... это же анестезия. Человек снова попытался пошевелиться и открыл глаза. Посмотрел по сторонам затуманенными глазами. Тушу, лежащую под головой, к ноге он не подтащит, да и саму ногу до нее не передвинет, скорее всего. Нужен какой-то кусок поменьше...

После минутного разглядывания комнаты в неверном свете мигающего аварийного освещения он все же нашел искомое — замороженный окорок, валяющийся неподалеку. Попытался дернуться в его сторону и с каким-то отстраненным изумлением понял, что примерз волосами к чертовой промороженной туше.

— Складские мудаки, — прошептал он и потерял сознание.

Очнулся он от осторожных похлопываний по щекам. Прямо перед ним маячило смутно знакомое лицо черномазого парня. Джим. Точно, Джим.

— Дшиим... я жив... — слова давались невероятно тяжело.

— Знаю, друг, знаю, не волнуйся! — разукрашенное царапинами и ссадинами лицо теперь вовсю улыбалось. — Я вколол тебе морфия и перетянул ногу. Что дальше — не знаю, нужен врач. Но ты не умрешь, друг, понял? Не умрешь!

— А я... хочу... — и Роберт снова отключился.

Следующее пробуждение было таким же туманным.

— Несите его аккуратнее, сложный перелом.

— Сделаем, док, не беспокойтесь. Туда лучше не заходите, сэр...

Роберт услышал, как кто-то беззастенчиво блюет прямо на пол. Похоже, доктор, подумал он с отстраненным интересом.

— Сэр, я же говорил...

Рядом кто-то тихо прошептал:

— Черт, да я сам блеванул, когда туда глянул. Там воду кипятили в четырех или пяти котлах. Когда корабль болтануло, там... в общем, туда лучше не заходить...

Вернулась боль, пробравшись сквозь наркотическую пелену. Роберт тихо застонал.

— Держись, парень, — кто-то невидимый аккуратно похлопал его по плечу. — Сейчас, уже скоро сдадим тебя в госпиталь, там о тебе позаботятся.

Розмари Викерс, заключенная. 7215.

Маленькая женщина упрямо барабанила в дверь одиночной камеры на гауптвахте. Барабанила уже больше часа, только иногда отвлекаясь на то, чтобы взглянуть на себя в маленькое зеркало, висящее на стене. Зрелище ей не нравилось.

Когда неведомая сила выбросила ее из койки, мисс Викерс мирно спала и видела радостные сны, очень сильно контрастирующие с ее текущей жизненной ситуацией. Пробуждение было жестоким. Розмари, упав на пол, стукнулась головой о ножку стола и теперь ее лоб украшала огромная сочащаяся кровью ссадина. Точнее, сейчас-то ее голову украшала довольно неряшливая повязка, но ссадина была там, под ней, она болела, в ней наверняка уже сидели различные бактерии и ее нужно было срочно продезинфицировать и, возможно, зашить.