Уникумы Вселенной

– Из-за твоего непостоянства и непредсказуемости! Ты не человек слова! Меняешь все каждую минуту и сваливаешь на обстоятельства!

– Ничего подобного! Слово я всегда держал! Мои решения действительно продиктованы настоятельной необходимостью.

– И какова необходимость в целом часе?!

– В первую очередь – интересы нашего государства. К тому же, хочу напомнить, я вправе сам решать и оценивать важность того или иного события. На мне лежит ответственность как на старшем по рангу. И просто могу приказать…

– Ах, уже и приказать?! Ха! А кто еще совсем недавно меня упрашивал?

– Я сказал, что могу! Но не собираюсь этого делать. Надеюсь на твое самосознание и здравый смысл. Кстати, таблетку ты выпьешь? Или боишься?

– Этого я не боюсь! – Абелия поднесла экстракт бетеля ближе к свету и стала его рассматривать. – А вот твое слово проверить хотелось бы.

– Так проверяй! Только побыстрей, и так теряем время на бессмысленные споры! – Юниус зачерпнул воды и смочил уже подсохшую голову. – А мне еще столько мест посетить надо!

– Сейчас и проверю! – решительно произнесла девушка и повернулась к нему. – Выпью таблетку с одним условием: это сокращает твое погружение на десять минут. Согласен?

Юниус задумался, поглаживая себя по гладко выбритому подбородку, а затем с силой шлепнул ладонью по воде:

– Согласен!

Абелия тут же развернулась, достала коробочку и высыпала содержимое на ладонь.

– Тебе повезло! У меня всего лишь три, больше нет! Но я их выпиваю – и ты «ныряешь» всего лишь на полчаса!

Советник тяжело вздохнул и развел руками.

– Проиграл… Слишком тебе доверился, а ты меня и перехитрила.

Света фонарей было недостаточно, чтобы рассмотреть лицо советника пристальнее. Потому что Абелии привиделся слишком уж озорной блеск глаз, который совершенно не вязался с грустным тоном. Но отступать было некуда. Она быстро, одну за одной, проглотила все таблетки, запивая их водой из фляги. Когда она взглянула на Юниуса, тот уже стоял с камнем в руках, с красиво напряженными от этого мышцами.

– На этот раз мне будет легко и самому «погрузиться», – сказал он. – Поэтому просьба: не ломать мне шею, как в прошлый раз. До сих пор кожу печет от твоих ласковых прикосновений. – Абелия хотела извиниться, но он тут же продолжил: – Шучу! Шучу! Мне гораздо приятнее было при спасении: ты меня так душевно к себе прижимала…

– Поговори, поговори, – разрешила Абелия, – но если ты хочешь меня разозлить, думай о возможных последствиях. Я ведь могу просто уйти и погулять на свадьбе в приятном одиночестве. Без надоевших мне приказов и распоряжений.

Юниус даже фыркнул от возмущения:

– А вот этого варианта я не предусмотрел!

– Теперь уже поздно! – Абелия попыталась придать своему лицу как можно более злорадную усмешку. – Ныряй! А то… А то помогать начну!

– Понял! – Он подмигнул девушке. – Но просьба все-таки огромная – не вытаскивай меня раньше времени. Хорошо? Я ведь опять нырну!

– Я буду принимать решения под влиянием событий! – пообещала она и дернула вверх бровями. – У тебя учусь!

– Это хорошо! Тогда я спокоен!

Сказав это, Юниус действительно с завидным хладнокровием погрузился в воду, пробыл там неподвижно с минуту, несколько раз конвульсивно дернулся и затих. Руки непроизвольно разжали камень, и тело всплыло к поверхности. Из воды выступили лопатки и затылок. Хоть Абелия и видела это во второй раз, все равно зрелище было жуткое.

«И как я только выдержу эти полчаса! – подумала она. – А он еще хочет, чтобы я тоже… Хотя… Если с ним все будет в порядке и он мне расскажет уйму интересного, то почему бы и нет?»

Как ни пытался Вителла отвертеться от назначения его на пост верховного жреца, ничего у него не получилось. Вчера, накануне свадьбы, он был избран единогласно священным собранием. В собрание входили семьдесят девять жрецов: по три от каждой провинции Хардийской империи плюс десять от столичных храмов. И все они проявили прямо-таки показательное единодушие. Хоть декёрл в душе надеялся на обратное. Скорее всего, его надежды не сбылись из-за личного присутствия на собрании самого императора. За все заседание тот не сказал и слова, но мимика у него была превосходная. Он то ласково улыбался и кивал головой в знак согласия с выступающими сторонниками, то буравил злобным взглядом противников, когда тем предоставлялось слово. И последние, под его недобрым вниманием, съеживались от страха и скороговоркой сообщали о своем согласии. Видимо, император их застращал до смерти еще в предварительных беседах.

В итоге декёрл Вителла стал именоваться «ваше святейшество» и в тот же вечер, до самой глубокой ночи, был вынужден рассматривать первоочередные дела и принимать не терпящие отлагательства решения.