Универмаг

Фиртич подвинул телефон, набрал несколько цифр. И вернул трубку на рычаг. Не торопиться, не пороть горячку. Сколько лет он знает Кузнецова? Не менее десяти. Но все так, «здрасьте — до свидания». Чем-то Кузнецов был ему антипатичен. Интуиция — часть проницательности, от нее нельзя отмахнуться. Но всецело полагаться на интуицию — значит обезоружить себя. Сколько людям вредила их слепая вера в собственную проницательность!

Честно говоря, Фиртичу было интересно: как директор ресторана может повлиять на решение управления торговли? Он знал множество историй, когда вмешательство сильных людей меняло ситуацию — вопреки логике, вопреки ожиданиям, вопреки интересам дела. Фиртич и сам был небезгрешен. Взять хотя бы историю с бывшими каретными сараями, в которых драматический театр хранил реквизит. Именно благодаря влиянию Фиртича их передали под обувные склады, как ни сопротивлялось управление культуры...

Не претендуй на импортное оборудование директора других универмагов, Фиртич сообразил бы, как поступить и без Кузнецова. Конечно, можно подождать, уповая на разумное решение исполкома. Но сообщение Лисовского внесло существенные коррективы. Теперь все может сорваться. Оказать доверие очковтирателям! Такую бучу поднимут братья директора, до самых верхов дойдут. А там неизвестно, как на это посмотрят, там люди серьезные... Время сейчас работало против него. Фиртич вновь поднял трубку и набрал номер.

Долгое ожидание едва не поколебало его решимость. Даже услышав голос директора ресторана «Созвездие», Фиртичу пришлось собрать всю свою волю, чтобы не бросить трубку.

- Послушай, Аркадий, — проговорил он. — Хочу вернуться к нашему разговору.

- Я ждал твоего звонка, Константин, — ответил Кузнецов. — Все будет сделано в лучшем виде. Считай, что весь пакет заказов оставлен за твоим Универмагом. Я слов на ветер не бросаю.

Уверенность Кузнецова неприятно кольнула Фиртича. Он понимал, что вопрос его сейчас прозвучит наивно, но не мог удержаться:

- Чем же ты так обольстишь управление торговли?

- Допустим, не все управление, — нехотя отозвался Кузнецов. — Есть люди, Константин, есть люди. Они все могут.

- Ясно. — Фиртич чувствовал себя пристыженным школьником.

Еще не поздно, можно отказаться, сказать, что пошутил, что ни в какой сомнительной помощи не нуждается. Но вместо этого проговорил:

- Во что мне обойдется твоя любезность, Аркадий?

- Пустяки, Костя, мелочи.

- Все же. Может, мне и не стоит ввязываться.

- Ладно. Будет тебе условие, — коротко засмеялся Кузнецов. — Позволь моим людям продавать в Универмаге всякую ерунду с лотков. Пирожки, пончики, булки... Гоняет их твоя администрация.

Просьба Кузнецова была не пустяковой, как могло показаться. В Универмаге тесно. Толпа вокруг лоточников создаст пробки и в итоге нанесет ущерб основной торговле... Кроме того, Фиртич догадывался, откуда берутся эти пирожки-пончики. Конечно, он не был в этом уверен, но не исключал подобного варианта. Впрочем, какое ему до этого дело? Не ему отвечать, а Кузнецову...

- Сколько лоточников?

- Пятнадцать.

- Восемь, Аркадий. Причем мои люди сами определят им места.

- Ладно, Костя. Договорились. Пока!

Фиртич, казалось, видел усмешку Кузнецова. А в тоне директора ресторана он вдруг уловил новую для себя ноту. Словно Кузнецов давал ему понять о каких-то особых отношениях, что их теперь связывали.

5

Бар ресторана «Созвездие» размещался в глухом подвале. Поначалу, когда Кузнецов предложил соорудить здесь бар, управление засопротивлялось. Но Кузнецов добился своего. Стены бара отделал деревом, вместо столов и стульев вкатил замшелые пни. Бармена представил лешим в каком-то маскировочном халате, обляпанном травой и тиной. На голове — тюрбан из листьев. Так он и стоял почти три месяца, вызывая изумление посетителей своим диким видом. А официантки, одетые лесными феями, в полупрозрачных платьях, привлекали в бар мужчин самого разного возраста. Девушки простужались, но стойко держались, не бюллетеня, не прогуливая. Бар будет золотым дном, они это понимали. А пока надо набрать темп, переманить клиентуру из других мест, дать горожанам привыкнуть к мысли, что бар «Кузнечик» — единственное достойное место в городе.

Вышибала Прокофьев, крепкий мужчина из бывших борцов, кроме уникальных физических данных, имел особый глаз и знакомства. Когда-то он сильно проштрафился: будучи членом сборной по борьбе, погорел на валюте, был судим, отсидел срок и вышел. Чуть было не спился, но Кузнецов его подобрал, взял в ресторан подсобником. А когда открылся «Кузнечик», поставил Прокофьева у врат в подземелье, выдал ливрею на байке, посадил в будку, загримированную под лесную сторожку... Постепенно клиентура определилась. Не мелюзга- студентики, трояк на пятерых, а люди солидные, достойные. «Гардеробщик у нас рук марать не станет», — говорил Прокофьев. Тогда Кузнецов позволил бармену сменить тогу лешего на похоронный фрак с крахмальным воротничком и галстучком-кисой, а девушкам одеться потеплее.

Трафарет «Свободных мест, к сожалению, нет» уже не снимался ни днем ни ночью.