Универсальный Солдат (СИ)

— Не вижу в своих стремлениях ничего алчного. Прогресс и эволюция — мое кредо. Так что, нет ничего сверхъестественного в моей программе.

— Что естественно, то не сверхъестественно — закатил глаза наемник.

— Идем, я отведу тебя к другу.

Личный кабинет Пореченского находился в бывшем тайнике Стрелка. Комнатушку капитан оборудовал богато, по заграничному, вот только идиллии мешал звенящий цепями зомбированный, от тела которого тянулись провода в аппарат жизнеобеспечения. Взгляд "ходячего" — столь пронзительный, знакомый и не сломленный извращенной трансформацией, по прежнему оставался волевым и живым. А еще до боли знакомым, чуть ли не родным. Неужели…

— Лис? — еле вымолвил Виктор, в глазах которого стояло замешательство

Он осторожно подошел к "ходоку" и посмотрел в его полные боли карие глаза. Сомнений не оставалось. Это был он. Старый друг и товарищ Валерий Лисов, с которым Храмцов был знаком еще с юношества. Страшная сила Зоны превратила друга в ходячий кусок мяса, ненавидящий самого себя за свое жалкое существование. Эта ненависть читалась в глазах сталкера, потому что сознание человека, его воспоминания, все еще сохранились в отдельных уголках памяти. Зомби узнал Виктора и, как будто извиняясь, виновато склонил голову и затрясся в приступе обуздавшего его горя. В свете ламп блеснули падающие по исхудавшему лицу крупные слезы.

Храмцов почувствовал, как на глазах выступила предательская влага. Ублюдочное ощущение невыносимой потери и абсолютной беспомощности тяжелым грузом легли на широкие плечи убитого горем наемника. Могучая спина согнулась колесом, руки схватились на голову, а сознание отчаянно запротестовало против неоправданной несправедливости. Все еще живой Лис был там, в оболочке бродячего овоща, но из этого плена не было выхода. Только вечные страдания и боль.

Страх за то, что не в силах как-либо помочь своему другу, выжимал из Храмцова все жизненные соки, оставляя взамен лишь апатию и всеобъемлющую пустоту.

— Прости, Виктор — нарушил тишину Пореченский- Я как мог, оттягивал этот момент, но ты слишком упрям.

Прошло какое-то время, прежде чем массивная фигура у "пленника" пришла в движение. Огромный воин выпрямился, не спуская стеклянных глаз застывших на сгорбленном силуэте зомбированного.

— Я хочу, чтобы он обрел покой — загремел без эмоциональный голос Храмцова над бетонными сводами, устрашающим эхом разбредаясь по подземелью — Сделай это, капитан.

— Я не могу, наемник. Твой друг теперь служит высшей цели. Это не проклятье, это дар. И он дарован ему самой Зоной. Это подарок свыше, поверь мне.

В мозгу Храмцова внезапно что-то переклинило. Внутри появилось непреодолимое желание разорвать, изничтожить мерзкого психопата, уверовавшего в свои абстрактные, смехотворные божественные силы. Сознание сталкера затмила кровавая пелена, а изнутри рвалась наружу необузданная ярость. Все разом перестало иметь смысл. Вся эта чушь про армию будущего, бесчеловечные эксперименты, проводимые обезумившими "гениями" верующими в личные, придуманные идеи стала для сталкера пустым звуком. Между ним и свободой его друга стоял безумец, которого следовало остановить.

— Чем я могу тебе помочь, брат? — настороженно спросил капитан, медленно вытаскивая "ПМ" из кобуры.

Виктор обернулся. В его глазах стоял лед.

— Не брат ты мне, гнида долбанутая.

Время замедлилось. "Чейзер" скользнул в грубую ладонь. Дробовик плавно и медленно пополз вверх. Ствол сместился с наглой физиономией капитана. В его взгляде застыл страх. Палец вжал крючок. Отдача толкнула, руки дернулись. Грозное оружие плюнуло огнем на миг, заслонив ненавистное лицо безумца, а когда время вернулось в привычное русло, уже безголовая туша военного лежала на полу, бесконтрольно барахтаясь остаточными импульсами.

Телохранители Пореченского переводили недоуменные взгляды с мертвого лидера на наемника. Осознание происходящего пришло поздно. Страшное оружие в руках сталкера пришло в действие. Дробовик угомонил первого солдата, разворотив грудину. Второй, судорожно задергал затвор автомата, но его настигла участь соратника. Оторванная башка повисла на сухожилиях разорванной шеи.

Дослав четвертый патрон, Виктор направил закопченное дуло в голову Лиса.

— Прости меня… — задрожал его голос — Я обещал твоей матери, что мы выживем. Я клянусь тебе, что она выздоровеет. Клянусь!

Храмцов зажмурился. Палец вжал крючок, даруя свободу замученному другу. Не глядя на труп "ходячего", наемник подобрался к вертикальной трубе. Из коридора на шум стрельбы бежали военные. Подобрав "калаш" убитого солдата, Храм скатился вниз по трубе и, вскочив, открыл огонь от бедра по преследователям. Весь рожок ушел в коридор, куда после полетела подствольная граната. Бросив пустой автомат, Виктор вскинул "Чейзер" и стремглав бросился в узкий переход между коридорами, лихорадочно перебирая в голове варианты действий.