Универсальный журналист

Мы, репортеры, - те, кто обязан выслушивать расплывчатые общие фразы, проводить на их основе расследование и детально излагать то, что выяснили. Поэтому нежелательны статьи, лишенные конкретики. Ничего хорошего нет в журналистике, которая пишет о "криминальных структурах" и "официальных организациях", не называя их по имени. На посту редактора отдела новостей вы будете мгновенно распознавать такие статьи - достаточно будет мельком взглянуть на текст в поисках заглавных букв. Если их там немного, значит, статья носит чрезмерно общий характер. Значит, вам надо добавить в нее уточняющие, конкретные детали, упомянуть все имена, составить списки, расставить все точки над "i". Следует быть очень осторожными, занимаясь такими уточнениями в статье, но делать их необходимо. И еще: не стоит называть здание просто "высоким". Какой оно высоты? В метрах, пожалуйста, или в этажах. 2. Пользуйтесь известной шкалой

Авторы статей нередко прибегают к словам типа " фактически", "сравнительно" и "очень" для обозначения шкалы ценностей. Но "очень" - это сколько? Будьте точны, пользуйтесь общепонятной шкалой оценок.

Существует ряд общеупотребительных фраз (настолько общеупотребительных, что они граничат с клише), которые передают мысли крайне расплывчато. Например, слова "дорогие вкусы" говорят о том, что эти вкусы - не из дешевых, и только. Что именно означает здесь слово "дорогие"? Читателя интересуют конкретные примеры - на что тратятся деньги, и желательно упомянуть название фирмы и цены. Точно так же, "быстрые автомобили", что это - "Порте", подержанный полицейский джип или "Феррари"? А что такое роскошь? Для разных людей ответы на эти вопросы будут различны. Сообщите читателям нечто, что будет значить одно и то же для всех них. То же самое следует сказать и об описаниях внешности. "Высокая, привлекательная женщина". А что это значит? Но если я напишу, что она блондинка шести футов ростом, мы все будем знать, о чем идет речь. "Она умна". Ничего не значащая фраза, если только не имеется в виду, что та, о ком идет речь, не полная дура. Но если я напишу, что у нее ученая степень в политологии, начинает проясняться что-то конкретное. 3. Избегайте эвфемизмов

Эвфемизмы - это язык, с помощью которого люди прячутся от действительности. Например, они говорят, что кто-то "отходит", имея в виду его кончину, называют секс "близкими отношениями". Викторианская Англия обильно поставляла еще более абсурдные эвфемизмы: "нижняя одежда" - для обозначения трусов, "мужественность" означала пенис, "в природном виде" - то есть нагишом, "самое маленькое помещение в доме" скрывало уборную, а беременность становилась "интересным положением". Даже в наше время люди придумывают слова и выражения для описания вещей, о которых им неловко говорить, будь то смерть, секс или их переживания.

Журналистам не следует прибегать к эвфемизмам - разве что иронически. Но это не значит, что нужно излагать открытым текстом все подробности событий, связанных с сексом, убийствами и прочим. Большинство газет ориентированы на широкую читательскую аудиторию, а она включает людей с разной степенью чувствительности. Не следует писать ни для самых чувствительных жеманных особ, ни для кровожадных садомазохистов.

Описывая насильственную смерть - в результате ли убийства, на войне или в катастрофе, - решайте сами, насколько вы можете быть выразительны, не вызывая у читателей тошноту. Точность вовсе не должна отдавать патологией. Точность должна быть аккуратной в изложении, и описывать события следует с надлежащим количеством уместных подробностей, не ударяясь в бесчувственность. Для того чтобы сообщить какую-то известную вам жестокую подробность, у вас должна быть причина.

Наилучший эффект достигается использованием сдержанной, взвешенной лексики. Вот пример: Роберт Фиск из лондонской "The Times", описавший увиденное им во время расследования массовых убийств палестинцев в лагере для беженцев в Шатиле в сентябре 1982 года:

"Они были повсюду - в узких проулках, на задних дворах и в разрушенных комнатах, среди каменного крошева, на мусорных кучах. Убийцы ополченцы-христиане, которые четырнадцать часов назад получили от Израиля разрешение "убрать террористов" из лагеря, только что ушли отсюда. В некоторых местах земля еще не просохла от крови. Насчитав сотню трупов, мы прекратили счет".

Через восемь абзацев Фиск прямо описывает увиденные им ужасы:

"То, что мы обнаружили в самом лагере на следующее утро, не поддавалось описанию, хотя, возможно, в романе или в медицинском отчете легче было бы передать увиденное.

Но подробности запечатлеть просто необходимо, ибо - раз дело произошло в Ливане - в течение ближайших нескольких недель картина переменится, поскольку ополчение, армии и правительства будут обвинять друг друга в жестокостях, совершенных по отношению к мирным палестинцам.

... В конце проулка справа от нас, не более полусотни ярдов от входа, лежала груда трупов.