Университет третьего поколения

Однако не только университеты превращаются в хабы ноу-хау; то же самое делают и крупные корпорации. Так, компания Philips Electronics создала в голландском городе Эйндховен на базе своего исследовательского подразделения площадку под названием «кампус высоких технологий», куда пригласила и стартапы, и даже конкурентов[98]. Одновременно она заключила соглашение с американской венчурной компанией New Ventures Partners о выведении на рынок тех ноу-хау, которые являются собственностью Philips. Полагая, что все стороны только выиграют от сотрудничества на ранних этапах НИОКР и от открытого рынка ноу-хау, крупные корпорации открывают для внешнего мира отделы НИОКР, которые раньше оберегали как святая святых и куда доступ посторонним был заказан. Компании могут сотрудничать на доконкурентных стадиях исследований, когда разработка базовых ноу-хау все еще оставляет достаточно пространства для конкуренции в дальнейшем на этапе разработки конкретных решений по их применению. Этот подход, а также заметное удорожание разработки базового ноу-хау

[99] во многих отраслях объясняют тенденцию к созданию хабов ноу-хау как на базе университетов, так и на базе крупных корпораций.

Отличительная особенность 4. Трансдисциплинарные исследования, единение, креативность, дизайн

Трансдисциплинарные исследования не всегда сводятся к сочетанию науки и технологии. В своей прорывной книге «Единение: слияние знаний» Э. О. Уилсон предложил новую трактовку термина «единение» (англ. consilience), определив его как слияние знаний, «соединение» знаний по нескольким дисциплинам

[100]. По словам автора,

«этот термин уходит своими корнями в древнегреческую философскую теорию о присущем миру порядке, который управляет Вселенной и по своей сути постижим путем логического мышления; эта концепция противоречила мистическим учениям различных культур Эллады. Рационализм, набравший силу в средние века, отделился от богословия в эпоху Возрождения и достиг своего расцвета в эпоху Просвещения. Именно в этот период, на заре современных наук, на смену принципу единения всего сущего постепенно пришел принцип фрагментации и узкой научной специализации, влияние которого мы наблюдаем на протяжении последних двух столетий. Противоположностью единению в этом смысле был редукционизм»[101]

.

Исходя из этого принципа, Уилсон утверждает, что между точными и гуманитарными науками нет непреодолимой пропасти. Когнитивная психология и биологическая антропология являются иллюстрацией набирающих силу тенденций создания единого поля знаний, включающего гуманитарные науки и биологию. Такое единение (Уилсон намеренно избегает терминов «согласование» или «взаимосвязанность», имеющих иное значение) открывает перспективы для более точной характеристики человеческой природы. Интуитивное понимание человеческой природы является основой для изобразительных искусств и базой для социальных наук. Как пишет Уилсон, «объективное понимание человеческой природы, научный подход к ее изучению и понимание во всех ее проявлениях сопоставимо с обнаружением Святого Грааля – реализацией мечты эпохи Просвещения».

Университеты являются инструментами редукционизма. Мы снисходительно терпим «прикладные искусства» (arts), например архитектуру и промышленный дизайн, в технологических университетах, хотя и не считаем их «научными» дисциплинами. В университетах будущего следует восстановить синтез (или, лучше сказать, «единение») приемов редукционизма и атмосферы креативности. Интересный подход предложил Дэвид Келли, основатель Школы дизайна Стэнфордского университета (d.school)[102]: здесь «…для решения сложных запутанных задач, требующих междисциплинарных решений, формируются команды из студентов, специализирующихся в разных областях. Их работа в сотрудничестве с представителями бизнеса может привести к радикально новым результатам»[103]. Авторы этого подхода считают, что таким образом можно подготовить не только высококлассных дизайнеров, но и руководителей, способных принимать комплексные решения по самым сложным проблемам. Данный подход используется и в Европе, например в группе профессора Алекса Вахчица из Люблянского университета.