Университетские отцы и дети

Мн нсколько разъ случалось присутствовать на шумныхъ диспутахъ, и какъ на зло диспутантъ, котораго встрчали, сопровождали и провожали громкими рукоплесканiями, былъ обыкновенно не правъ и отличался единственно дерзостью выраженiй. Есть господа, у которыхъ самолюбiе не иметъ предла; замчанiе на ихъ дисертацiю кажется имъ святотатствомъ, посягательствомъ на ихъ честь; въ опонентахъ они видятъ своихъ личныхъ враговъ, желающихъ унизить ихъ, всячески оскорбить. Бда, если у такого господина есть поклонники, ученики; они сходятся толпами на диспутъ своего любимца; въ зал замтно особое волненiе и по лицамъ постителей видно, что они предвкушаютъ, что ихъ рукамъ придется значительно поработать. Вотъ начинается диспутъ; первая ярость диспутанта обрушивается на несчастнаго ординарнаго професора; съ нимъ диспутантъ обходится язвительно – шутливо, что приводитъ публику въ веселое расположенiе; смхъ длается все шумне и шумне; раздаются отдльныя восклицанiя. Зачастую возраженiя заслуженнаго ветерана науки бываютъ самаго незавиднаго качества, но и тутъ поддержка аудиторiи иногда увлекаетъ диспутанта за предлы приличiя. Такъ напр. на одномъ диспут по каедр Химiи, старый ординарный професоръ весьма дльно замтилъ докторанту, что у него не врно сдлано опредленiе кислоты по Либиху. «Либихъ совсмъ другого мннiя», заключаетъ професоръ.

Докторантъ. – А я вамъ говорю, что я правъ, а вы ошибаетесь.

Професоръ. – Докажите.

Докторантъ. – Какъ же я докажу вамъ это? Я помню, что Либихъ говоритъ то, что у меня написано.

Професоръ. – Я очень сожалю, что не захватилъ съ собою книги; тогда бы дло было ясно.

Докторантъ. – И тогда бы вы ничего не доказали. (Въ публик обнаруживаются вс признаки неистовой веселости).

Профессоръ

. – Помилуйте, я сегодня нарочно справлялся въ книг.

Докторантъ. – Это ничего не значитъ; я самъ справлялся недлю тому назадъ. (Въ публик неистовый хохотъ и ярыя рукоплесканiя, сопровождаемыя криками браво).

Докторантъ, видя что професоръ слегка обидился, прибавляетъ шутливо – небрежнымъ тономъ: – ну, хотите, станемте, держать пари, можетъ быть, вы выиграете? – Въ публик хохотъ.

Диспутъ пролжается. Докторантъ видимо разыгрывается все больше и больше; возраженiя спецiалистовъ онъ выслушиваетъ небрежно; отвчаетъ имъ дерзостями; къ неспецiалистамъ относится необыкновенно почтительно, называетъ ихъ возраженiя «единственно дльными»; складываетъ руки на груди, подымаетъ очи гор, посматриваетъ на часы и своими неумстными выходками только затягиваетъ диспутъ. Вообще, онъ желаетъ показать публик, что онъ несетъ тяжолую обязанность; что вс его опоненты люди такого сорта, что съ ними говорить не стоитъ; что онъ не знаетъ, какъ отъ нихъ отдлаться.

Когда очередь опонировать дошла до доцента Химiи, нашъ докторантъ былъ въ полномъ разгар шутливости. Доцентъ отозвался съ уваженiемъ о нкоторыхъ трудахъ докторанта и въ отвтъ услышалъ: «это вовсе не идетъ сюда; пожалуйста, поскоре приступите къ возраженiямъ.» – «Извините, отвчалъ доцентъ, я не зналъ, что это васъ обидитъ.» Затмъ, онъ сдлалъ весьма дльное возраженiе, необыкновенно – мткое, колебавшее весьма значительно одинъ изъ тезисовъ докторанта.

Что же отвчалъ докторантъ? А вотъ что: – Вы, пожалуйста, не слишкомъ нападайте на меня; я вдь самъ зубастъ.

И какой восторгъ овладлъ публикой! Какими рукоплесканiями разразилась она! Въ чуж становилось совстно. Возраженiе доцента, конечно, такъ и осталось безъ отвта.

А вдь докторантъ былъ человкъ весьма не глупый, хорошiй учоный, трактовавшiй о святости науки. И не будь неумстныхъ рукоплесканiй, онъ наврно велъ – бы себя скромне. Отчего и не поаплодировать своему любимцу? – но на бду аплодисменты раздаются обыкновенно совершенно некстати. Съостритъ любимецъ – и громъ рукоплесканiй, а ему самому наврно посл стыдно станетъ и за свою остроту, и за неумстное одобренiе. Аплодисменты въ середин диспута именно потому и неумстны, что не даютъ возможности слдить за ходомъ спора; превращаютъ диспутъ въ какое – то личное дло; вмсто ршенiя спорнаго вопроса слышишь почти что ругательства; а главное поощряемый любимецъ неумренно заигрывается и зарывается.

Таковъ постоянный исходъ всхъ шумныхъ диспутовъ.

Мн остается сказать еще нсколько словъ о преподаванiи добавочныхъ предметовъ. Физика Физическая Географiя читались професоромъ по книжк, (т. е. буквально читались), изданной для военно – учебныхъ заведенiй. Были охотники слушить эти упражненiя професора въ русскомъ чтенiи. Опытовъ почти не длалось; въ два года не выдалось ни одного яснаго дня для произведенiя опытовъ, необходимыхъ для поясненiя ученiя о свт. Что длать, въ такомъ неблагопрiятномъ для науки климат живемъ!

Въ мое время для натуралистовъ было обязательно посщенiе лекцiй Начертальной Геометрiи и Аналитической Геометрiи. Теперь математика считается ненужною для натуралиста; можно весьма и весьма сомнваться въ этомъ. Жаль также, что уничтожены лекцiи Начальной Астрономiи.