Unknown

Ну, их, вообще-то, было две. В первой мы рассказывали друг другу секреты о себе, иногда они были глупыми, как, например, “мне нравится запах моего пуканья”, и да, я была обеспокоена, когда он сказал это мне. Иногда они были более серьезными, например то, что я ненавижу свою семью и хочу уехать из этой страны, что было шоком для Зендера, но застало врасплох и меня, когда я впервые в этом призналась.

Да, это была смешная игра, которая многое открыла о нем, привела к тому, что у нас не было секретов, и давала нам тему для разговоров. Когда же тайн становилось все меньше и меньше, пришло время игры номер два. У нас было два кубика и список значений для каждой цифры. Например, вы бросаете кубики, на одном выпадает три, а на втором шесть. Три значило бы облизать, пососать или поцеловать что-то, а шесть значило бы часть тела. Никогда не было неподходящих частей, но в последние три месяца наших отношений в них наметился прогресс. Да, та игра была восхитительной.

Когда он задал вопрос, я занервничала, потому что это могло значить одну из этих игр. И хотя игра в кубики была неплохой, он был помолвлен. К тому же, я была вполне уверена, что он не таскает эти кубики в кармане. Что значило, что он хотел сыграть в игру о правде. Три правды от меня. Вероятно, я смогу пройти три раунда этой игры, что значило девять полнейших секретов, прежде чем ситуация станет напряженной. У меня в запасе было целое десятилетие лжи, и если мы начнем играть в эту безумную игру, что-то может выскользнуть.

Вместо того чтобы продолжить раздумывать над этим, я просто кивнула головой и выдавила улыбку.

– Да, я помню их.

– Их? – он на секунду задумался, затем его глаза просветлели. – А, точно, их, – его улыбка расширилась, и сейчас он, видимо, тоже вспомнил про кубики.

Я закатила глаза и мягко засмеялась.

– Так, что насчет игр?

– У нас есть кое-что недосказанное. Давай делиться секретами, двух раундов хватит, прежде чем Эмерсон или Фэйт вышлют поисковую бригаду.

Два раунда, ладно. С этим я справлюсь.

– Ты первый, – предложила я.

– Справедливо, – он задумался. – Ладно, первое, я хотел бы, чтобы мой грузовик был красным, – мы оба усмехнулись. – Второе – я слегка пугаюсь при мысли о свадьбе в следующем месяце, – вздох. – И третье – я чувствую, что мне просто приснилось то, что ты вернулась домой, – игра слишком быстро стала серьезной. Я единственная, кто не уверен, сплю я или нет. Я также не была уверена, что сказать в ответ на любой из пунктов. Ну, разве что на красный грузовик против черного.

Вместо того чтобы ответить ему, потому что я была уверена, что задам неправильные вопросы, я решила что пришла моя очередь.

– Мне нравится моя работа, – сказала я, выставляя один палец. Выставив второй и третий, я закончила: – Я действительно чувствую, что почти все рады моему возвращению, и ты одна из причин по которым я уехала, – черт, я что, сказала это вслух?

Он выглядел так, будто я ударила его по лицу. От моих слов он поморщился, и я немедленно захотела забрать их назад. Я не хотела, чтобы это прозвучало так, якобы он мне не нравился, или что из-за него я уехала, или все в этом духе. Но как я могла объяснить ему, что имела в виду, не назвав настоящую причину? Не думаю, что могу, и я также не думала, что это подходящее время и место.

– Прости, – пробормотал он.

– Нет, Зендер, это ты меня прости.

– Слушай, – перебил он. – Я не должен был идти за тобой и говорить то, что сказал. Я женюсь через две недели, а тебя не было десять лет. Думаю, твое неожиданное появление выбило меня из колеи, особенно если учесть, что я считал, что ты... умерла, – он передернулся, когда говорил это.

Я снова почувствовала, как на глаза набегают слезы. Я не могла ничего ему сказать. Я не могла унять его ненависть к самому себе или его вопросы. Я не могла ничего объяснить. Даже если я хотела сделать это прямо сейчас, я не могу. Мое тело не шевелилось, я сходила с ума, рот как будто склеили клеем. Я не знала, что со мной не так, и я не знала, как это исправить.

Он повел носом, прежде чем глубоко вздохнуть. Не из-за эмоций, просто по привычке. Он посмотрел на меня, и я не увидела никаких признаков счастья или игривости, которые видела у человека, выросшего на моих глазах. Он не тот Зендер Филдс, которого я знала, не тот Зендер Филдс, которого я создала. Я не могла унять чувство вины, бушующее в моей голове, и продолжала мысленно орать на себя, спрашивая себя, какого черта я не сказала ему все давным-давно. Даже пять лет назад, когда реальность давила на меня как тонна кирпичей. Я должна была сказать ему, но не сделала этого, и сейчас это испортит все прежде, чем я получу шанс все исправить.

Я сама себя запутала!

Мне нужно отключить свой гиперактивный мозг, пойти домой и выспаться. Завтра будет новый день, и позже я все исправлю. Позже, когда Зендер придет к Клэю и Фэйт и увидит Джастина. Он поймет. Я знаю, он поймет. Как можно не узнать собственного ребенка, глядя прямо на него?