Unknown

На палубе я произвела быструю сортировку раненых: один человек убит, у нескольких незначительные повреждения, трое тяжелых, но опасности для жизни нет. Скорее всего, судя по тому, что мужчины рассказывали про корабли, которые обменялись залпами с расстояния не более нескольких ярдов, раненых было больше на «Чирке». Стремительный и кровавый маневр.

Через несколько минут после того, как все закончилось, в поле зрения показался «Питт»: его разношерстной вздорной команде, по-видимому, пришлось прийти к определенному компромиссу, чтобы позволить судну плыть, и теперь корабль был занят переправкой раненых. Сквозь завывание ветра я услышала окрик их боцмана.

– Следующий, – пробормотала я, и, взяв в руки меньшую из ампутационных пил, приготовилась к собственным стремительным и кровавым маневрам.

– У ВАС ЖЕ ЕСТЬ ПУШКИ, – заметила я Абраму Зенну, который прилаживал для меня пару подвесных фонарей, потому что солнце уже почти зашло. – Предполагается, что капитан Хикман был готов их использовать. Неужели он не подумал, что есть вероятность потерь?

Абрам виновато пожал плечами.

– Это наше первое плавание по каперскому свидетельству, мэм. В следующий раз мы подготовимся лучше, я уверен.

– Первое? Что за... Как давно капитан Хикман плавает? – резко спросила я, параллельно продолжая с остервенением перерывать груз, и, наконец, порадовалась, обнаружив сундук, в котором находились отрезы печатного ситца.

Абрам задумался, хмуро глядя на фитиль, который резал.

– Ну-у-у, – произнес он, – какое-то время у него была рыбацкая лодка, где-то в районе Марблхеда. Он, я имею в виду капитан, владел ей вместе с братом. Но после того, как брат наткнулся на капитана Стеббингса, Хикман начал работать на Эммануэля Бейли, первым помощником капитана на одном из его, мистера Бейли, я имею в виду, корабле. Мистер Бэйли - еврей, – пояснил Абрам, заметив мои вскинутые брови. – Владеет банком в Филадельфии и тремя кораблями, которые регулярно плавают в Вест-Индию. Наш корабль также принадлежит ему, и именно он получил для капитана Хикмана каперское свидетельство от Конгресса, когда была объявлена война.

– Понятно, – проговорила я более чем просто ошарашено. – Но это первый рейс мистера Хикмана в качестве капитана шлюпа?

– Да, мэм. Но у приватиров, как правило, нет на борту заведующего грузом, понимаете, - искренне сказал он. – Это работа заведующего грузом – снабжение корабля и забота о таких вещах, как медикаменты.

– А ты в курсе этого, потому что... Как давно ты плаваешь? – с любопытством спросила я, вытаскивая бутылку чего-то похожего на очень дорогой бренди, чтобы использовать его в качестве антисептика.

– О, с восьми лет, мэм, – сказал он и встал на цыпочки, чтобы подвесить фонарь, который отбрасывал теплый, успокаивающий свет на мою импровизированную операционную. – У меня шесть старших братьев, и самый старший вместе со своими сыновьями управляет фермой. Остальные... Ну, один – корабельный плотник в Ньюпорт-Ньюс, это он однажды в разговоре с капитаном упомянул меня. Я стал одним из юнг на «Антиохии», судне, совершавшем рейсы в Вест-Индию. Я вернулся с капитаном в Лондон, а днем позже мы поплыли в Калькутту, – Абрам присел на корточки и улыбнулся мне. – С тех самых пор я стал моряком, мэм. Считаю, это моё.

– Здóрово, – сказала я. – Твои родители... Они еще живы?

– О, нет, мэм. Моя мать умерла, рожая меня, а папа - когда мне было семь, – казалось, его это не беспокоило. «Но, в конце концов, – подумала я, разрывая ситец на перевязочные полоски, – все это случилось пол его жизни назад».

– Что ж, надеюсь, море и дальше будет тебя устраивать, – сказала я. – Ты же не стал сомневаться... после сегодняшнего?

Абрам задумался над этим: на его молодом искреннем лице проявились морщинки, заметные в отсветах фонаря.

– Нет, – неторопливо ответил он и посмотрел на меня своими серьезными глазами, уже не столь юными, какими они были несколько часов назад. – Я знал, когда подписывал контракт с капитаном Хикманом, что возможны сражения, – его губы сжались – наверное, чтобы унять дрожь. – Я не прочь убить человека, если придется.

– Не сейчас... не надо, – очень тихо проговорил один из раненых. Он лежал в тени, вытянувшись вдоль пары ящиков английского фарфора, и размеренно дышал.

– Нет, не сейчас, нет, – холодно согласилась я. – Но, возможно, тебе захочется поговорить об этом с моим племянником, либо с мужем, когда все немного успокоится.

Мне показалось, что на этом мы и закончим, но Абрам последовал за мной, когда я выложила свои примитивные инструменты и принялась стерилизовать единственным возможным способом – обильно поливая их бренди, пока в трюме не запахло, как на вискарне. Это возмутило раненых мужчин, которые считали подобное использование хорошего напитка расточительством. Огонь в камбузе потух во время сражения и, прежде чем у меня появится горячая вода, пройдет некоторое время.

– Вы патриотка, мэм? Если не возражаете, что я спрашиваю, – добавил Абрам, краснея от неловкости.