Unknown

Как под гипнозом, я оторвалась от стены и сделала два шажка к нему. Не успела я сказать или сделать что-нибудь ещё, килт взметнулся, и большая, горячая рука схватила меня за загривок. Я лежала на спине в высокой траве и диком табаке, Джейми глубоко вошёл в меня и рукой закрыл мне рот. «Весьма кстати», – смутно подумала я, так как по аллее с другой стороны садовой стены приближались голоса

– Если будешь играть с огнём, можешь опалиться, Сассенах, – прошептал он мне на ухо.

Джейми пришпилил меня, как бабочку и, крепко держа за запястья, не давал двигаться, даже несмотря на то, что я, скользкая от пота, дёргалась и извивалась под ним, отчаянно пытаясь вырваться. Очень медленно он опустился на меня всем своим весом.

– Ты хочешь знать, о чём я думал, а? – пробормотал он мне на ухо.

– М-м-п!

– Ну, я тебе скажу, a nighean, но…

Он прервался, чтобы лизнуть мочку моего уха.

– Н-Н-Г!

Рука предостерегающе зажала мне рот. Голоса слышались достаточно близко, чтобы можно было разобрать слова: мимо проходила небольшая партия молодых ополченцев, поддатых и в поисках шлюх. Зубы Джейми осторожно сжались на моём ухе, и он нарочно стал покусывать его, согревая и щекоча своим дыханием. Я бешено извивалась, но он не сдвинулся.

Он уделил такое же внимание другому уху, подождав, пока люди уйдут за пределы слышимости, затем поцеловал меня в кончик носа и убрал, наконец, руку с моего рта.

– А, о чём это я? О, да – ты хотела услышать, о чём я думаю.

– Я передумала.

Мне не хватало дыхания оттого, что я дышала неглубоко, – как из-за веса на моей груди, так и от желания. Оба были значительны.

Джейми довольно фыркнул в своей шотландской манере и ещё крепче стиснул мои запястья.

– Ты первая начала, Сассенах, но я закончу.

Он прикоснулся губами к моему влажному уху и тихо прошептал мне, что именно думал, и не сдвинулся ни на дюйм, пока говорил, – лишь снова положил ладонь мне на рот, когда я начала обзывать его.

Каждая мышца моего тела дёрнулась, как отпущенная резинка, когда он, наконец, сдвинулся. Одним резким движением Джейми подался назад, а затем всей тяжестью вперёд.

Когда я вновь смогла видеть и слышать, то поняла, что он смеётся, всё ещё балансируя надо мной.

– Положил я конец твоим страданиям, Сассенах?

– Ты… – прохрипела я.

Я не могла сказать ни слова, но посмотрим, чья возьмёт! Он не двигался – отчасти для того, чтобы помучить меня, но также и потому, что не мог двинуться, не кончив при этом. Я напрягла вокруг него свои мягкие скользкие мышцы, медленно, осторожно, — один раз, а потом три раза быстро. И Джейми сдался, дёргаясь и удовлетворённо постанывая, пульс его наслаждения эхом отзывался в моём теле. Очень медленно он опустился, выпуская воздух, как сдувающийся пузырь, и улёгся около меня, медленно дыша с закрытыми глазами.

– Теперь можешь поспать, – сказала я, гладя его по волосам.

Он улыбнулся, не открывая глаз и глубоко дыша, а тело его расслабилось, устраиваясь на земле.

– И в следующий раз, слышишь ты, чёртов шотландец, – прошептала я ему на ухо, – я расскажу тебе, о чём думаю я.

– О, Боже, – ответил Джейми и беззвучно рассмеялся. – Ты помнишь, как я в первый раз поцеловал тебя, Сассенах?

Какое-то время я лежала, ощущая испарину на коже и успокаивающую тяжесть Джейми, сонно свернувшегося на траве рядом со мной, прежде чем вспомнила.

«Я сказал, что я девственник, но не монах. Если мне нужна будет помощь… то я попрошу».

ЙЕН МЮРРЕЙ ПРОСНУЛСЯ от звука горна после глубокого сна без сновидений. Ролло, тесно прижимавшийся к хозяину, вскочил на ноги с испуганным глубоким «вууф!» и, ощетинившись, огляделся в поисках угрозы.

Йен тоже вскочил, положив одну руку на рукоять ножа, а другой удерживая собаку.

– Тш-ш, – тихо шикнул он, и пёс постепенно расслабился, хотя продолжал низко, раскатисто и неслышно для человеческого уха рычать: Йен чувствовал, как вибрирует под рукой огромное тело.

Теперь, когда он проснулся, ему было хорошо их слышно. Скрытое передвижение в лесу, словно приглушённое, вибрировало, подобно рычанию Ролло. Очень много людей; лагерь, начинавший просыпаться совсем неподалёку. Как он умудрился не заметить их предыдущей ночью? Йен принюхался, но ветер дул не в ту сторону – он не уловил запаха дыма, хотя теперь видел его тонкие струйки, поднимавшиеся в бледном утреннем небе. Множество костров. Очень большой лагерь.

Йен свернул одеяло и прислушался. От его собственного лагеря больше ничего не осталось, и через несколько секунд он исчез в кустах, с привязанным к спине одеялом и ружьём в руке, а огромная безмолвная собака следовала за ним по пятам.

ГЛАВА 51

БРИТАНЦЫ НАСТУПАЮТ

Три Майл Пойнт, колония Нью-Йорк (в настоящее время парк в городе Нью-Йорк - прим. пер.).

3 июля 1777 года