Unknown

– Если и нет, то не потому, что не пытался, – сказала я, поддергивая зубами матерчатый узел. – Вот так, на какое-то время хватит, а я позабочусь об этом, когда появится время.

Взяв перевязанную руку, я опустила ее в маленький тазик с водой и алкоголем.

Когда спирт пропитал ткань и достиг раненой плоти, Джейми побелел и резко втянул воздух сквозь зубы, но не произнес ни слова. Я категорично указала на одеяло, которое расстелила на земле, и Джейми послушно на него лег, свернувшись под фургоном и прижимая к груди перевязанный кулак.

Поднявшись с колен, я на секунду остановилась, а затем снова присела и, отодвинув в сторону косу, покрытую полу-засохшей грязью и сухими листьями, быстро поцеловала Джейми в шею. Я видела только изгиб его щеки, которая на миг напряглась, когда он улыбнулся, а затем расслабилась.

Услышав, что фургон врача располагается здесь, сюда в ожидании помощи сбрелась целая разномастная толпа ходячих раненых, и я видела, как люди несли или почти волокли своих израненных товарищей на свет моего фонаря. Вечер обещал быть напряженным.

Полковник Эверетт пообещал мне двух помощников, но где находился полковник сейчас – одному Богу известно. Я на мгновение остановилась и, осмотрев толпу, выбрала молодого парня, который только что уложил раненного друга под деревом.

– Ты, – потянула я его за рукав. – Ты боишься крови?

Он на миг удивился, затем расплылся в улыбке, глядя на меня сквозь маску грязи и пороховой копоти. Парень был примерно с меня ростом, широкоплечий и крепкий; и я бы назвала его лицо ангельским, если бы не грязь.

– Только, если кровь моя, мэ-эм, а пока такого не случалось, хвала Господу.

– Тогда пошли со мной, – улыбнулась я в ответ. – Теперь ты – помощник-санитар.

– Слышали? Эй, Гарри! – крикнул он своему другу. – Меня повысили. Скажи своей матушке, когда в следующий раз будешь ей писать, что Лестер, в конце концов, кое на что сгодился! – и, не прекращая улыбаться, с важным видом пошел следом за мной.

Улыбка быстро трансформировалась в нахмуренную сосредоточенность, когда я, быстро ведя его среди раненых, начала объяснять степени тяжести.

– Люди с обильным кровотечением в первую очередь, – говорила я, вручая горсть льняных бинтов и мешок корпии ему в руки. – Раздай им это и скажи их друзьям прижимать корпию к ранам или пусть наложат жгут вокруг конечности выше раны. Знаешь, что такое жгут?

– О, да, мэ-эм, – уверил меня Лестер. – Как-то в провинции Каролина я накладывал его, когда пантера подрала моего кузена Джесса.

– Отлично. Но не трать время, делая это сам, – если только больше некому. Пусть их друзья накладывают. Дальше. Переломы могут немного подождать. Собери их вон под тем большим буком. Ранения головы и внутренние повреждения, которые не кровоточат, отправляй туда, к каштану, если они могут передвигаться. Если нет – я сама к ним подойду.

Я указала назад, затем повернулась вполоборота, оглядывая местность.

– Если встретишь пару здоровых мужчин, пошли их сюда, чтобы они установили операционную палатку: ее нужно разбить на том ровном участке. А потом еще двоих отправь копать санитарный ров... вон там, я думаю.

– Есть, сэр! В смысле, мэ-эм! – Лестер кивнул головой и покрепче ухватился за свой мешок с корпией. – Приступаю прямо сейчас, мэ-эм. Хотя, я бы не переживал пока о санитарном рве, - добавил он. – Большинство из этих ребят уже облегчились, поскольку от испуга вывалили все свое дерьмо.

Лестер ухмыльнулся и снова кивнул, а потом приступил к обязанностям.

Он был прав: в воздухе, как это всегда бывает на полях сражений, висела слабая вонь фекалий – едва заметная нота среди едкости дыма и крови.

Отправив Лестера сортировать раненых, я взяла свой медицинский сундучок и мешок с шовным материалом, установила на откидной доске фургона миску с алкоголем, приготовила бочонок спирта для пациентов, чтобы сидеть – ну, для тех, кто мог сидеть – и принялась оказывать помощь.

Самыми тяжелыми оказались штыковые раны; к счастью, не было пострадавших от крупной картечи, а пораженные пушечными ядрами давно миновали то состояние, когда я могла бы им помочь. Работая, я прислушивалась к разговору мужчин, ожидающих своей очереди.

– Разве это не самая жуткая вещь, которую ты когда-либо видел? Сколько там было этих мерзавцев? – спросил один человек своего соседа.

– Черт меня подери, если я знаю, – ответил его друг, качая головой. – Все, на что я смотрел там, было красным, и больше ничего. А потом поблизости рванула пушка, и долгое время я ничего, кроме дыма, не видел.

Он потер лицо: бегущие из глаз слезы проделали длинные дорожки сквозь черную копоть, которая покрывала его ото лба до груди.

Я оглянулась на фургон, но не могла видеть пространства под ним. Я надеялась, что, несмотря на руку, шок и усталость позволили Джейми заснуть, хотя и сомневалась в этом.