Unknown

Мой бизнес может быть не полностью законный, но я работаю так же упорно, как любой «синий воротничок», зарабатывающий на честную жизнь (прим. термин, обозначающее принадлежность работника к рабочему классу, представители которого, как правило, заняты физическим трудом с почасовой оплатой). Счета оплачиваются, и нас уважают в нашей сфере, возможно, даже опасаются. Несанкционированная комиссионка, или, как мы ее называем, НК, в основном является незаконным ломбардом. За исключением того, что мы не принимаем барахло и не берем что-то в заем. Люди приносят свое украденное дерьмо, потому что знают, что мы не будем просить бумаги или квитанции. Затем мы продаем его онлайн на подпольном сайте. Мы покупаем и продаем все виды высококачественных товаров и храним их в кладовке или на небольшом складе, который у нас есть. Это боль в заднице, но она приносит деньги.

Другой наш бизнес — тату-салон «Игла и чернила». Этот бизнес, в отличие от НК, полностью легален и мне действительно нравится. Мы с Тиган делаем тату. Оба предприятия — семейные. Семья — это я, Кай и Тиган. Хотя моя сестра не участвует в управлении НК, потому что я не хочу, чтобы она вращалась в этой среде.

Закончив с гантелями, я хватаю полотенце, чтобы вытереть лицо. Я был в зале около часа. Моя тренировка выполнена только наполовину, но я заканчиваю ее. Я не собирался напиваться. Мне просто нужно было выпить немного пива и нюхнуть. Я иду в кухню. Вода и еда — мой следующий приоритет.

Тиган уже сидит за кухонным столом, работая над эскизом для встречи сегодня. Наполовину съеденный бублик и чашка кофе стоят рядом с ее проектом. Вы думаете, что мы живем в тундре, судя по тому, сколько слоев одежды на ней, но мне нравится когда дома холодно. Я взъерошиваю ее волосы, проходя мимо. Она бросает на меня недовольный взгляд за то, что я побеспокоил ее за работой. Она единственная, кому я позволяю так на меня смотреть. Я люблю эту девчушку больше, чем когда-либо считал возможным.       Отметив 18-летие и разделив девушку в городе с Каем, мы думали, что находимся на вершине гребаного мира, живя в дерьмовой квартире и зарабатывая деньги исключительно на вечеринки. Когда Тиган было десять, наши родители возвращались домой с какой-то вечеринки и попали в аварию — пьяный водитель. Урод врезался в них и оставил умирать. Мне пришлось бороться, чтобы получить опеку над Тиган, и вскоре она стала жить с Каем и мной. Это заставило быстро вырасти и собрать все наше дерьмо. Если бы мы этого не сделали, мы были бы уже сидели за продажу наркотиков или кражу всего, что плохо лежало. Это было не то, чего я хотел для Тиган, и мы не могли ее обеспечивать таким образом. Все это сблизило нас троих. С тех пор мы живем вместе. Мне сейчас двадцать девять, и я думаю, что мы с Каем сделали все возможное для Тиган. Ей двадцать один, она окончила старшую школу и быстро превращается в одну из лучших татуировщиц, которых я когда-либо видел.

Тиган смотрит с отвращением, когда я споласкиваю голову под краном, а затем встаю, позволяя воде стекать по груди быстрее, чем я могу ее вытереть. Охладившись, я направляюсь к холодильнику за водой.

— У нас есть душ, ты знаешь? В нашем большом доме. Вообще-то их пять. Ты можешь привести себя в порядок в любом из них, кроме моего, вместо того, чтобы освежаться в кухонной раковине.

Тиган откусывает свой бублик, а я несколькими глотками осушаю бутылку воды. Я игнорирую ее отвращение. Мне жарко и я голоден, и я больше чем кто-либо знаю о душах в этом доме. Я уже был сегодня в одном из них, думая о девушке из моего сна. Плюс, пища важнее душа.

— Доброе утро тебе тоже. Как идет эскиз?

— Довольно хорошо. Это на самом деле второй эскиз. Я сделала первый, точно так, как клиент спросил, но у этого есть небольшая фишка, которая, я думаю, сделает его лучше. Я посмотрю, какой девочка предпочтет.

Я беспечно киваю, готовя себе бублик и кофе. Кай заходит на кухню молча, не смотря ни на кого. Видок у него адский. Его кожа — неестественно бледная, настолько, что круги под глазами выделяются еще сильнее. Не желая облегчать его утро — ведь именно он был тем, кто заполонил наш дом толпой — я стараюсь шуметь как можно громче. Я хлопаю ящиком со столовыми приборами, они гремят, когда дверца с треском закрывается.

Он садится за стол, сгорбившись. Моя сестра качает головой, пока пытается скрыть улыбку от моей выходки. Кай — ее слабость, и я качаю головой, когда она встает с места, чтобы позаботиться о нем. Я не думаю, что он заслужил ее доброту этим утром, но я также знаю, что ее желание заботиться о нем, нельзя объяснить.