Unknown

стал внимательно изучать учебное расписание на следующую неде-

лю. День выдался трудный. Надо было снять напряжение. В комна-

45

те с Монзиковым жили капитан из г. Владимира и старший лейте-

нант из Краснодарского края. Краснодарец Курченко был лет на

десять моложе Монзикова, но в спиртном вопросе имел большую

квалификацию. Марценюк из Владимира все время повторял, что

он не пьет, но запросто, на халяву, мог выкушать литр водки без

какой-либо закуски.

Раздавив литр спирта с соседями-жильцами, Монзиков уда-

рился в воспоминания.

Дело было в феврале. Погода стояла отвратительная. Монзи-

ков работал тогда зам.начальника отряда и одних только заключен-

ных у него было более 250 человек.

- Представляешь, значит, сижу я, это, и вдруг – бац! Влетает в

окно камень, завернутый в тряпку. Я разворачиваю, а там – малява.

– Монзиков посмотрел на Марценюка, отпил немного спирта, заку-

рил.

- Так уж и записка? – Марценюк тоже хлебнул спирта, но по-

перхнулся и начал истошно кашлять. Собутыльники решили ему

помочь и прошлись что было сил по спине кулаками. Кашель мо-

ментально перешел в стонущий вопль.

- Ладно, слушай. Значит, стал я читать записку, а в тот момент

раздается стук в дверь. Заходит дневальный и докладывает, что

некто Гога, из под Жмеринки, хочет меня видеть. Я быстро встаю и

иду к нему в барак.

- А чего в записке-то было? – перебил Монзикова Курченко.

- Не спеши! Спешка нужна только при поносе и при ловле

блох. Иногда при пожаре. Понимаешь мою мысль? Догнал? – Мон-

зиков сильно затянулся дымом и продолжил.

- Прихожу я к Гоге, значит, а он мне и говорит.

- Ну что, начальник, согласен?

- Не понял? Ты о чем?

- Ты что ж это, читать разучился, а? Тебе ж только что маляву

передали.

А я же ее так и не успел прочесть. Думаю, ладно, поговорим с

тобой не у тебя, а у меня. Я и говорю тогда:

- Зайди ко мне после ужина, поговорим.

- Зайду! – Гога пристально взглянул на меня.

Когда я вернулся к себе, то ни камня, ни тряпки, ни записки в

кабинете не было. В окне стояло нормальное стекло. Я подошел к

46

окну. Замазка была свежей, но никаких следов битого стекла или

еще чего-нибудь не было.

После ужина пришел Гога.

- Ну что, Гога, поговорим?

- А чего с тобой говорить? Ты скажи только да или нет.

- Кто тут начальник, ты или я? А?

- Сам подумай, - Гога нахально смотрел на меня.

- Петренко! Уведите заключенного! – скомандовал я дневаль-

ному.

Оставшись наедине, я начал вспоминать последние события

недели. Сначала, в понедельник, пропали двое заключенных. Во

вторник, когда приехала комиссия, у двух из трех проверяющих

членов пропало табельное оружие. И это все при мощнейшей охра-

не, во время моего пребывания. В четверг, когда подошло время к

отбою, неожиданно, на 10 минут, погасло лагерное освещение. Ко-

гда дали свет, я велел произвести перекличку. Недосчитались еще

четверых. Кресло подо мной могло вылететь в любую секунду.

- Васильич! Тост вспомнил. Давай выпьем за то, чтобы где бы

мы ни были, где бы мы, ну … одним словом, за дружбу! – и капи-

тан залпом выпил половину стакана.

- Ты, Мишунь, молодец! Дай я тебя поцелую! – Монзиков по-

брежневски засосал Курченко.

- Короче, мужики, только я начал прикидывать, как слышу,

вдруг – легкий шум за окном. Я выскочил на улицу, а там сидит ок-

ровавленный зек и держит в руке листок с одним только словом –

ПОДУМАЙ! – Монзиков перешел на шепот. Потом, правда, оказа-

лось, что Гога хотел меня вовлечь в торговлю наркотиками, кото-

рых на зоне более, чем достаточно. Мне помог случай. Да, именно

случай. Приехала очередная московская комиссия и мы устроили

всеобщий шмон. Искали все и всех. Гога тогда прикинулся боль-

ным, и его положили в лазарет. В лазарете он стащил каким-то об-

разом димедрол и вскоре как-то ночью его нашли мертвым. Он ва-

лялся весь скрюченный, с ужасной гримасой у двери. Мужики! Мне

просто повезло. Ведь я даже не знаю, что могло бы со мной стать,

если бы он выздоровел…

Пауза длилась несколько минут. Затем как-то все перешло на

шутливый тон. Стали раздаваться шуточки, смех и … тосты, тосты,

тосты.

47

Офицерское братство тем и сильно, что любой вопрос решает-

ся под стаканом за 5 минут. Если же собутыльники в чем-либо кля-

нутся, то пока они пьяные, им можно верить. Стоит лишь протрез-

веть, и они все сразу забывают.

*****

Ridiculous histories never should be

malicious. To laugh it is necessary

above an incident, instead of above

human defects.

Кто хочет, тот всегда прочтет!

На палке

Однажды, в обеденный перерыв, когда оставалась лишь по-

следняя пара занятий – физкультура – к Монзикову подошли Звя-

гинцев, лейтенант из подмосковного Клина и Румянцев, тоже лей-

тенант, только из Новгорода, и стали рассказывать случаи, которые

– по их мнению – происходили и происходят в жизни каждого ин-

спектора ГАИ.

Монзиков с потрясающей легкостью дожевывая пятую котле-