Unknown

— Когда это случилось?

— Чуть больше месяца назад, — повторяю я. — Потом ко мне приезжал Слава, мы обговорили распил имущества. Развелись. Детей нет. Претензий друг к другу — тоже нет. Вот и всё.

— И ты ничего не сделала?

— А что я могла сделать? — В голове вдруг всплывают блестящие советы извращенца Григория. Я неприятно морщусь. — Андрей был категоричен. Поговорить со мной не пытался. Не буду же я караулить его у офиса.

— Извинилась бы!

— За что, мам? — Я вскакиваю с места. Вот сколько мне уже лет, но каждый раз ей удаётся вывести меня на эмоции! — За то, что он обидел меня? За это я должна извиниться? Я его не выгоняла, он собрал вещи и ушёл.

— Да что он тебе такого сказал-то, что ты не смогла попросить прощения?

— Это неважно.

— Он ведь не изменил, доченька! Не ударил! Работает, зарабатывает, не пьёт!.. Ксюня, радость моя, позвони ему сейчас же! Пригласи на ужин. — Мама тоже вскакивает с места и засучивает рукава. — Мы суп наварим с лисичками, как он любит! Картошечку запечём с мясом. Поболтаем. Может...

— Мама, перестань, пожалуйста. И так тошно.

Андрей не любит её стряпню, но он так хорошо воспитан, что всегда молчит или благодарит за еду. Сказать ей правду — смертельно обидеть.

— Может, он сменит гнев на милость? Такой мужчина, а ты... Дура, боже, дал же боженька дуру в дочери! — причитает она, крестясь.

— Мама! — срываюсь я. — Я не дура! У меня всё будет хорошо! Ты можешь просто поддержать меня в трудную минуту?

— Я совет тебе даю, чтобы успела, пока не поздно! Жизнь свою прос*ёшь, как и я когда-то! Будешь в деревне коров доить!

— Я не собираюсь возвращаться в деревню. И перестань нас сравнивать! Ты из-за отца учёбу бросила в Красноярске, а я не бросала.

— Ещё бы учёбу бросила после того, как мы тебя тянули!

— На Андрее свет клином не сошёлся. Мам, мамуля, у меня красный диплом, успешная карьера. Недавно меня повысили, я стала директором направления! Немного подтяну английский и вовсе стану незаменимой. Мы справимся сами. Без него.

— Незаменимых нет! Сама говорила, что Богдан дружит с Андрюшей. И благодаря ему тебя взяли на работу.

— Да нет же! — всплёскиваю руками, поражаясь её способности коверкать факты. — Я устроилась сама и проработала в фирме два года, прежде чем мы с Андреем начали встречаться. Даже если Богдан меня уволит, я найду другое место.

— Ну-ну, устрою тебя техничкой в нашу столовку по блату.

— То есть можно работать либо у Богдана, либо техничкой? Третьего варианта, по-твоему, нет? Всё, короче, я пойду пройдусь. — Спешу в прихожую. — Я понимаю, что ты Андрея любишь больше, чем меня. И наш разрыв для тебя стал шоком. Но если ты не перестанешь обижать меня, то... — Я осекаюсь, подбирая слова.

— Выгонишь мать зимой на улицу? — спрашивает она.

— На улицу не выгоню, но больше не позову. Мне плохо, мам, я сама сильно переживаю. — Машинально натягиваю рукава водолазки ниже, хотя они не короткие. Безумно зудятся предплечья. — Но навязываться ему не буду. Бегать за ним не буду.

Я выхожу на улицу, морозный воздух тут же колет лицо, иглами впивается во влажные глаза. Порывистый ветер развевает волосы, и я поспешно надеваю шапку. Иду к машине, воровато оглядываясь по сторонам, словно в поисках чёрной «Камри».

Если бы она тут стояла, я бы, клянусь, вызвала полицию!

Но её нет. Есть только пропущенный на телефоне. Один. От Дениса. И сообщение от него же: «Прости, я повёл себя как олень». Рано утром пришло. В начале седьмого.

Глава 14

Я возвращаюсь домой только через пару часов. Немного покаталась по городу, постояла в вечном заторе у торгового центра, послушала громкую музыку. Отпустило.

По пути заезжаю в любимую кулинарию, чтобы купить морковный торт и эклеры. Пирожные настолько свежие и аппетитные, что, клянусь, еле довожу до дома в целости и сохранности. Так и хочется откусить кусочек! Попробовать.

Я чувствую сожаление из-за того, что накричала на маму. Планирую помириться. Как бы там ни было, она хочет как лучше и не заслуживает моих срывов. В последнее время я веду себя невыносимо. Самой от себя тошно, но ничего не могу с этим поделать! Ну почему Андрей просто не мог изменить мне? Это было бы так просто и понятно.

В машине тепло, я снимаю бомбер. Машинально бросаю взгляд на рукава водолазки — на них пятнышки крови.

Передёргивает от этого зрелища. Так за себя стыдно, что я вновь кидаюсь расчёсывать руки, но торможу себя.

Вдох-выдох.

Пожалуй, немного отдыха нам не повредит, поэтому я звоню в любимый спа-центр и бронирую нам с мамой массаж. Она знает о моей ненормальной привычке наносить себе вред, расчёсывая руки. Правда, в последний раз такое было во время защиты диплома в университете. Я думала, что победила.

Больше об этой слабости не знает никто. А, лгу. Денис Гончаров в курсе.

Как он умудрился ворваться в столь узкий круг доверия?! Уму непостижимо!

Входная дверь заперта. Стучусь — никто не открывает. Сразу же начинаю волноваться. Боже, что я наделала! Оставила её одну после обморока!

Поворачиваю ключ в замке.

— Мама? Мам, у тебя всё в порядке? — спрашиваю громко.